Предисловіе ко второму изданію.
Къ этой новой переработкѣ Науки логики, которой теперь выходитъ первый томъ, я приступилъ съ полнымъ сознаніемъ какъ трудности предмета самого для себя, а затѣмъ и его изложенія, такъ и несовершенства его обработки самой въ себѣ въ первомъ изданіи; какъ ни старался я послѣ продолжительнаго многолѣтняго занятія этою наукою исправить это несовершенство, но я все-таки въ достаточной мѣрѣ чувствую основаніе просить читателя о снисхожденіи. Вирочемъ, право на такое снисхожденіе можетъ, правда, быть обосновано на томъ обстоятельствѣ, что въ прежнихъ метафизикѣ и логикѣ былъ мною найденъ для содержанія моего труда главнымъ образомъ лишь внѣшній матеріалъ.
Какъ ни обще и ни часто были разрабатываемы эти науки, послѣдняя даже до настоящаго времени, но эта разработка весьма мало касалась умозрительной стороны; напротивъ, въ цѣломъ повторялся тотъ же матеріалъ, то разжиженный до тривіальной поверхностности, то вновь обильно снабженный и обремененный старымъ балластомъ, такъ что отъ такихъ часто лишь совсѣмъ механическихъ стараній философское содержаніе ничего не выигрывало. Изобразить царство мысли философически, т.-е. въ его собственной имманентной дѣятельности или, чтб то же самое, въ его необходимомъ развитіи, должно было, поэтому, быть новымъ предпріятіемъ и притомъ начинающимъ сначала; но и тотъ иріобрѣтенный матеріалъ, уже познанныя формы мысли, долженъ считаться весьма важнымъ подспорьемъ, даже необходимымъ условіемъ, заслуживающимъ благодарности преддверіемъ къ работѣ, хотя бы въ немъ порою нерѣдко даже въ безпорядкѣ были предлагаемы сухія нити или безжизненныя кости скелета.
Формы мысли ближайшимъ образомъ выражаются и отлагаются въ языкѣ; въ наше время надлежитъ особенно настаивать на томъ, что отличіе человѣка отъ животнаго заключается въ мышленіи. Во все, что становится въ человѣкѣ внутреннимъ, представленіемъ вообще, что онъ дѣлаетъ своимъ, проникаетъ языкъ, а то, что человѣкъ превращаетъ въ языкъ и выражаетъ въ немъ, содержитъ въ скрытомъ, спутанномъ или выработанномъ видѣ нѣкоторую категорію; въ такой мѣрѣ свойственно его природѣ логическое или, правильнѣе, послѣднее есть его своеобразная природа сама. Но если вообще противопоставлять природу, какъ физическое, духовному, то слѣдовало бы сказать, что логическое есть скорѣе сверхприродное, проникающее въ весь природный обиходъ человѣка, въ его ощущеніе, воззрѣніе, желаніе, потребность, стремленіе, и обращающее ихъ тѣмъ самымъ въ нѣчто человѣческое, хотя бы лишь формально, въ представленія и цѣли. Преимуществомъ даннаго языка является то, если онъ самъ обладаетъ обиліемъ своеобразныхъ
Предисловие ко второму изданию.
К этой новой переработке Науки логики, которой теперь выходит первый том, я приступил с полным сознанием как трудности предмета самого для себя, а затем и его изложения, так и несовершенства его обработки самой в себе в первом издании; как ни старался я после продолжительного многолетнего занятия этою наукою исправить это несовершенство, но я всё-таки в достаточной мере чувствую основание просить читателя о снисхождении. Вирочем, право на такое снисхождение может, правда, быть обосновано на том обстоятельстве, что в прежних метафизике и логике был мною найден для содержания моего труда главным образом лишь внешний материал.
Как ни обще и ни часто были разрабатываемы эти науки, последняя даже до настоящего времени, но эта разработка весьма мало касалась умозрительной стороны; напротив, в целом повторялся тот же материал, то разжиженный до тривиальной поверхностности, то вновь обильно снабженный и обремененный старым балластом, так что от таких часто лишь совсем механических стараний философское содержание ничего не выигрывало. Изобразить царство мысли философически, т. е. в его собственной имманентной деятельности или, чтб то же самое, в его необходимом развитии, должно было, поэтому, быть новым предприятием и притом начинающим сначала; но и тот ириобретенный материал, уже познанные формы мысли, должен считаться весьма важным подспорьем, даже необходимым условием, заслуживающим благодарности преддверием к работе, хотя бы в нём порою нередко даже в беспорядке были предлагаемы сухие нити или безжизненные кости скелета.
Формы мысли ближайшим образом выражаются и отлагаются в языке; в наше время надлежит особенно настаивать на том, что отличие человека от животного заключается в мышлении. Во всё, что становится в человеке внутренним, представлением вообще, что он делает своим, проникает язык, а то, что человек превращает в язык и выражает в нём, содержит в скрытом, спутанном или выработанном виде некоторую категорию; в такой мере свойственно его природе логическое или, правильнее, последнее есть его своеобразная природа сама. Но если вообще противопоставлять природу, как физическое, духовному, то следовало бы сказать, что логическое есть скорее сверхприродное, проникающее в весь природный обиход человека, в его ощущение, воззрение, желание, потребность, стремление, и обращающее их тем самым в нечто человеческое, хотя бы лишь формально, в представления и цели. Преимуществом данного языка является то, если он сам обладает обилием своеобразных
