Предисловіе къ первому изданію.
Полное измѣненіе, которое претерпѣлъ между нами въ послѣднія лѣтъ двадцать пять философскій образъ мышленія, и высшая точка зрѣнія, которой въ этотъ періодъ времени достигло самосознаніе духа относительно сказаннаго измѣненія, оказали до сихъ поръ еще мало вліянія на состояніе логики.
То, что до этого періода времени именовалось метафизикою, истреблено, такъ сказать, съ корнемъ и стеблемъ и исчезло изъ ряда наукъ. Гдѣ еще слышны и гдѣ еще смѣютъ раздаваться голоса прежней онтологіи, раціональной психологіи, космологіи и даже прежняго естественнаго богословія? Такія изслѣдованія, какъ напримѣръ, о нематеріальности души, о механическихъ и конечныхъ причинахъ, — гдѣ они еще могутъ встрѣтить интересъ? Да и прежнія доказательства бытія Бога излагаются лишь исторически или съ цѣлью поученія и возвышенія духа. Слѣдуетъ признать за фактъ, что интересъ отчасти къ содержанію, отчасти къ формѣ прежней метафизики, отчасти къ тому и другой вмѣстѣ утраченъ. Какъ ни замѣчательно, если народъ утрачиваетъ, напр., науку своего государственнаго права, свои настроенія, свои нравственныя привычки и добродѣтели, но не менѣе замѣчательно, если онъ теряетъ свою метафизику, если его занимающійся своею чистою сущностью духъ уже не находитъ въ ней своего дѣйствительнаго существованія.
Эксотерическое ученіе вантовой философіи, по которому разсудокъ не долженъ превосходить области опыта, ибо въ противномъ случаѣ познавательная способность становитси теоретическимъ разумомъ, который самъ по себѣ создаетъ лишь призраки, послужило съ научной стороны оправданіемъ отказа отъ умозрительнаго мышленія. Это популярное ученіе пошло навстрѣчу зову новой педагогики, современной потребности, обращающей взоръ къ непосредственной нуждѣ, которая гласитъ, что какъ для познанія опытъ есть первое, такъ и для умѣлости въ общественной и частной жизни теоретическое умствованіе даже вредно, и существеннымъ, единственно полезнымъ является вообще упражненіе и практическое развитіе. И такъ какъ наука и опытный здравый смыслъ подали другъ другу руку, чтобы потрудиться надъ
Предисловие к первому изданию.
Полное изменение, которое претерпел между нами в последние лет двадцать пять философский образ мышления, и высшая точка зрения, которой в этот период времени достигло самосознание духа относительно сказанного изменения, оказали до сих пор еще мало влияния на состояние логики.
То, что до этого периода времени именовалось метафизикою, истреблено, так сказать, с корнем и стеблем и исчезло из ряда наук. Где еще слышны и где еще смеют раздаваться голоса прежней онтологии, рациональной психологии, космологии и даже прежнего естественного богословия? Такие исследования, как например, о нематериальности души, о механических и конечных причинах, — где они еще могут встретить интерес? Да и прежние доказательства бытия Бога излагаются лишь исторически или с целью поучения и возвышения духа. Следует признать за факт, что интерес отчасти к содержанию, отчасти к форме прежней метафизики, отчасти к тому и другой вместе утрачен. Как ни замечательно, если народ утрачивает, напр., науку своего государственного права, свои настроения, свои нравственные привычки и добродетели, но не менее замечательно, если он теряет свою метафизику, если его занимающийся своею чистою сущностью дух уже не находит в ней своего действительного существования.
Эксотерическое учение вантовой философии, по которому рассудок не должен превосходить области опыта, ибо в противном случае познавательная способность становитси теоретическим разумом, который сам по себе создает лишь призраки, послужило с научной стороны оправданием отказа от умозрительного мышления. Это популярное учение пошло навстречу зову новой педагогики, современной потребности, обращающей взор к непосредственной нужде, которая гласит, что как для познания опыт есть первое, так и для умелости в общественной и частной жизни теоретическое умствование даже вредно, и существенным, единственно полезным является вообще упражнение и практическое развитие. И так как наука и опытный здравый смысл подали друг другу руку, чтобы потрудиться над
