ххп —
житъ за предѣлами сознанія, въ области трансцендентной для него реальности. Слѣдовательно, если задача діалектики есть объединеніе различныхъ данныхъ сознанія, то эта задача неразрѣшима длямысли, пока послѣдняя не признаетъ за своими предѣлами чего-то трансцендентнаго, недосягаемой для нея по содержанію, но мыслимой сущею, вещи въ себѣ.
Идеализмъ Гегеля послѣдовательно превращается въ спиритуализмъ, а спиритуализмъ оказывается безсильнымъ разрѣшить проблему міра. Ибо послѣдняя разрѣшается черезъ признаніе творческой силы, а духъ, какъ нѣчто извѣстное намъ, такой силы не имѣетъ; если же духъ есть нѣчто намъ не извѣстное, то онъ уже не есть духъ, а такъ и остается чѣмъ-то намъ неизвѣстнымъ, для чего нѣтъ названія. Гегель совершенно правильно указалъ на путь очищенія мысли, какъ на средство достиженія абсолютнаго; но его чистая мысль не вполнѣ чиста, ибо въ ней осталось опытное, феноменальное содержаніе, именно она сама. Его чистая мысль есть мысль о мысли, т.-е. о явленіи абсолютнаго, а не о самомъ абсолютномъ. Оставивъ же въ чистой мысли ее саму содержаніемъ мысли, онъ отожествилъ мысль и абсолютное, и это коренное заблужденіе привело къ крушенію всю его философію.
Но если философія Гегеля испытала законное крушеніе, то въ читателѣ настоящаго предисловія естественно можетъ возникнуть вопросъ, — стоитъ ли послѣ этого изучать ее. На это мы отвѣтимъ словами самого Гегеля: "...слѣдуетъ отвергнуть превратное представленіе, будто (какая-либо)' система должна быть признана совсѣмъ ложною, а истинная система напротивъ — лишь противоположною ложной... На эту (разбираемую) точку зрѣнія не слѣдуетъ поэтому смотрѣть, какъ на нѣкоторое мнѣніе, какъ на субъективный, произвольный образъ представленія и мышленія нѣкотораго недѣлимаго, какъ на заблужденіе умозрѣнія; напротивъ, послѣднее на своемъ пути необходимо перемѣщается на эту точку зрѣнія, и поскольку оно дѣлаетъ это, система совершенно истинна. Но эта точка зрѣнія не есть высшая. Тѣмъ не менѣе система не можетъ вслѣдствіе того быть признаваема ложною...; но въ ней должно считаться ложнымъ лишь признаніе ея точки зрѣнія за высшую. Истинная система не можетъ поэтому находиться къ ней лишь въ отношеніи противоположности, ибо это противоположное было бы само одностороннимъ. Напротивъ, какъ высшее, она должна содержать въ себѣ низшее“.
Какъ такая необходимая и потому относительно истинная ступень развитія философіи, философія Гегеля сохраняетъ и нынѣ великую цѣнность. Изученіе ея уже потому цѣнно, что, если оно еще и не открываетъ высшей истины, то все же способствуетъ оцѣнкѣ низшей истины. А послѣ Гегеля всплывало на поверхность множество такихъ ученій, которыя по отношенію къ философіи Гегеля были несомнѣнно низшими истинами, но которыя, однако, нерѣдко были возвышаемы надъ нею именно потому, что знаніе ея долгое время находилось въ пренебреженіи.
ххп —
жит за пределами сознания, в области трансцендентной для него реальности. Следовательно, если задача диалектики есть объединение различных данных сознания, то эта задача неразрешима длямысли, пока последняя не признает за своими пределами чего-то трансцендентного, недосягаемой для неё по содержанию, но мыслимой сущею, вещи в себе.
Идеализм Гегеля последовательно превращается в спиритуализм, а спиритуализм оказывается бессильным разрешить проблему мира. Ибо последняя разрешается через признание творческой силы, а дух, как нечто известное нам, такой силы не имеет; если же дух есть нечто нам не известное, то он уже не есть дух, а так и остается чем-то нам неизвестным, для чего нет названия. Гегель совершенно правильно указал на путь очищения мысли, как на средство достижения абсолютного; но его чистая мысль не вполне чиста, ибо в ней осталось опытное, феноменальное содержание, именно она сама. Его чистая мысль есть мысль о мысли, т. е. о явлении абсолютного, а не о самом абсолютном. Оставив же в чистой мысли ее саму содержанием мысли, он отожествил мысль и абсолютное, и это коренное заблуждение привело к крушению всю его философию.
Но если философия Гегеля испытала законное крушение, то в читателе настоящего предисловия естественно может возникнуть вопрос, — стоит ли после этого изучать ее. На это мы ответим словами самого Гегеля: "...следует отвергнуть превратное представление, будто (какая-либо)' система должна быть признана совсем ложною, а истинная система напротив — лишь противоположною ложной... На эту (разбираемую) точку зрения не следует поэтому смотреть, как на некоторое мнение, как на субъективный, произвольный образ представления и мышления некоторого неделимого, как на заблуждение умозрения; напротив, последнее на своем пути необходимо перемещается на эту точку зрения, и поскольку оно делает это, система совершенно истинна. Но эта точка зрения не есть высшая. Тем не менее система не может вследствие того быть признаваема ложною...; но в ней должно считаться ложным лишь признание её точки зрения за высшую. Истинная система не может поэтому находиться к ней лишь в отношении противоположности, ибо это противоположное было бы само односторонним. Напротив, как высшее, она должна содержать в себе низшее“.
Как такая необходимая и потому относительно истинная ступень развития философии, философия Гегеля сохраняет и ныне великую ценность. Изучение её уже потому ценно, что, если оно еще и не открывает высшей истины, то всё же способствует оценке низшей истины. А после Гегеля всплывало на поверхность множество таких учений, которые по отношению к философии Гегеля были несомненно низшими истинами, но которые, однако, нередко были возвышаемы над нею именно потому, что знание её долгое время находилось в пренебрежении.
