реально и дѣйствительно существующая. Между тѣмъ самая дѣлимость есть лишь нѣкоторая возможность, а не существованіе частей, и множественность вообще положена въ непрерывности, лишь какъ моментъ, какъ снятая. Остроумный разсудокъ, въ которомъ, впрочемъ, никто не превосходитъ и Аристотеля, также недостаточенъ для того, чтобы усвоить и обсудить его умозрительныя понятія, какъ не въ состояніи вышеприведенная низменность чувственнаго представленія опровергнуть доказательства Зенона; этотъ разсудокъ заблуждается, признавая за нѣчто истинное и дѣйствительное такія мысленныя вещи, отвлеченности, какъ безконечное число частей; а это чувственное сознаніе неспособно возвыситься надъ эмпирическимъ вымысломъ.
Кантово разрѣшеніе антиноміи также сводится лишь къ тому, что разумъ не можетъ превзойти чувственнаго воспріятія и долженъ брать явленіе, какъ оно есть. Это разрѣшеніе оставляетъ въ сторонѣ самое содержаніе антиноміи, оно не достигаетъ природы понятія ея опредѣленій, изъ коихъ каждое, взятое въ отдѣльности, уничтожается и есть въ себѣ лишь переходъ въ свое другое, количество же есть ихъ единство и тѣмъ самымъ ихъ истина.
В.
Непрерывная и дискретная величина.
1. Количество содержитъ въ себѣ оба момента непрерывности и дискретности. Оно должно быть положено въ обѣихъ, какъ въ своихъ опредѣленіяхъ. Оно уже съ самаго начала есть ихъ непосредственное единство, т.-е. оно прежде всего положено лишь въ одномъ изъ своихъ опредѣленій, въ непрерывности, и есть такимъ образомъ непрерывная величина.
Иначе непрерывность есть одинъ изъ моментовъ количества, который завершается лишь въ другомъ, въ дискретности. Но количество есть конкретное единство лишь постольку, поскольку оно есть единство различныхъ моментовъ. Послѣдніе должны быть поэтому взяты также, какъ различные, но не для того, чтобы снова разрѣшиться въ притяженіе и отталкиваніе, но чтобы по своей истинѣ остаться каждый въ своемъ единствѣ съ другимъ, т.-е. въ цѣломъ. Непрерывность есть лишь связное, созрѣвшее единство, какъ единство дискретнаго; положенное такъ оно уже не есть моментъ количества, но все количество, — непрерывная величина.
2. Непосредственное количество есть непрерывная величина. Но количество вообще не есть нѣчто непосредственное; непосредственность есть здѣсь опредѣленность, снятіе которой есть она сама. Оно должно такимъ образомъ быть положено въ своей имманентной опредѣленности, которая есть одно. Количество есть дискретная величина.
Дискретность, какъ и непрерывность, есть моментъ количества, но есть также сама все количество, именно потому, что она есть моментъ внутри его, цѣлаго, и потому, какъ отличенное, не выдѣляется изъ него, изъ своего единства съ другимъ моментомъ. Количество есть бытіе внѣ себя въ себѣ, и непрерывная величина есть это бытіе внѣ себя, продолжающееся безъ отрицанія, какъ сама
реально и действительно существующая. Между тем самая делимость есть лишь некоторая возможность, а не существование частей, и множественность вообще положена в непрерывности, лишь как момент, как снятая. Остроумный рассудок, в котором, впрочем, никто не превосходит и Аристотеля, также недостаточен для того, чтобы усвоить и обсудить его умозрительные понятия, как не в состоянии вышеприведенная низменность чувственного представления опровергнуть доказательства Зенона; этот рассудок заблуждается, признавая за нечто истинное и действительное такие мысленные вещи, отвлеченности, как бесконечное число частей; а это чувственное сознание неспособно возвыситься над эмпирическим вымыслом.
Кантово разрешение антиномии также сводится лишь к тому, что разум не может превзойти чувственного восприятия и должен брать явление, как оно есть. Это разрешение оставляет в стороне самое содержание антиномии, оно не достигает природы понятия её определений, из коих каждое, взятое в отдельности, уничтожается и есть в себе лишь переход в свое другое, количество же есть их единство и тем самым их истина.
В.
Непрерывная и дискретная величина.
1. Количество содержит в себе оба момента непрерывности и дискретности. Оно должно быть положено в обеих, как в своих определениях. Оно уже с самого начала есть их непосредственное единство, т. е. оно прежде всего положено лишь в одном из своих определений, в непрерывности, и есть таким образом непрерывная величина.
Иначе непрерывность есть один из моментов количества, который завершается лишь в другом, в дискретности. Но количество есть конкретное единство лишь постольку, поскольку оно есть единство различных моментов. Последние должны быть поэтому взяты также, как различные, но не для того, чтобы снова разрешиться в притяжение и отталкивание, но чтобы по своей истине остаться каждый в своем единстве с другим, т. е. в целом. Непрерывность есть лишь связное, созревшее единство, как единство дискретного; положенное так оно уже не есть момент количества, но всё количество, — непрерывная величина.
2. Непосредственное количество есть непрерывная величина. Но количество вообще не есть нечто непосредственное; непосредственность есть здесь определенность, снятие которой есть она сама. Оно должно таким образом быть положено в своей имманентной определенности, которая есть одно. Количество есть дискретная величина.
Дискретность, как и непрерывность, есть момент количества, но есть также сама всё количество, именно потому, что она есть момент внутри его, целого, и потому, как отличенное, не выделяется из него, из своего единства с другим моментом. Количество есть бытие вне себя в себе, и непрерывная величина есть это бытие вне себя, продолжающееся без отрицания, как сама
