Если требуются болѣе опредѣленные примѣры чистаго количества, то они имѣются въ пространствѣ и времени, также вообще въ матеріи, въ свѣтѣ и т. п., даже въ я; только йодъ количествомъ, какъ уже замѣчено ранѣе, не слѣдуетъ разумѣть опредѣленнаго количества. Пространство, время и т. п. суть протяженія, множества, которыя суть выходъ внѣ себя, теченіе, не приводящее однако къ противоположности, къ качеству или къ одному, но являющееся, какъ выходъ изъ себя, постояннымъ самопроизведеніемъ его единства. Пространство есть то абсолютное внѣбытіе, которое вмѣстѣ совершенно непрерывно, ино-и вновь инобытіе, тожественное съ самимъ собою; время есть абсолютный выходъ изъ себя, произведеніе одного, момента, теперь, который есть непосредственно его уничтоженіе и непрерывно вновь уничтоженіе этого прехожденія такъ, что это произведеніе небытія есть также простое равенство и тожество съ собою.
Что касается матеріи, какъ количества, то въ числѣ семи предложеній, сохранившихся изъ первой диссертаціи Лейбница (стр. 1, ч. I его сочиненій), есть одно, гласящее: Non omnino improbabile est materiam et quantitatem esse realiter idem (не совсѣмъ невѣроятно, что матерія и количество въ дѣйствительности одно и то же). Въ самомъ дѣлѣ эти понятія различаются лишь въ томъ, что количество есть чистое опредѣленіе мысли, а матерія это же опредѣленіе во внѣшнемъ существованіи. И "я“ присуще опредѣленіе чистаго количества, поскольку "я“ есть абсолютное становленіе другого, безконечное удаленіе или всестороннее отталкиваніе ради отрицательной свободы бытія для себя, остающееся однако совершенно простою непрерывностью — непрерывностью всеобщности или бытія при себѣ, которое не прерывается безконечно-многообразными границами, содержаніемъ ощущеній, воззрѣніями и т. и. Что касается до тѣхъ, которые возстаютъ противъ пониманія множества, какъ простого единства, и кромѣ понятія, согласно которому каждое изъ многихъ есть то же самое, что и другое, именно одного изъ многихъ, — при чемъ здѣсь рѣчь идетъ именно не объ опредѣляемомъ далѣе многомъ, о зеленомъ, красномъ и т. д., но о многомъ, разсматриваемомъ въ себѣ и для себя, — требуютъ также представленія этого единства, то они найдутъ его въ достаточной мѣрѣ въ тѣхъ непрерывностяхъ, въ которыхъ выведенное понятіе количества дано налицо въ простомъ воззрѣніи.
Примѣчаніе 2. Свойство количества — быть этимъ простымъ единствомъ дискретности и непрерывности — приводитъ къ спору или антиноміи безконечной дѣлимости пространства, времени, матеріи и т. д.
Эта антиномія состоитъ лишь въ томъ, что дискретность должна быть признаваема также, какъ непрерывность. Одностороннее предположеніе Некорректный вызов шаблона→дис-
лектомъ. Если мы достигаемъ количества, какъ оно дается воображеніемъ, что дѣлается нами обычно и легче, то оно признается конечнымъ, дѣлимымъ и с о стоящи мъ изъ частей: если же постигаемъ его само, посредствомъ интеллекта, какгь субстанцію, что очень трудно, то оно цризнаетъ безконечнымъ, единымъ и нераздѣльнымъ. Это достаточно ясно для каждаго, кто умѣетъ различать между во-.ображеніемт> и интеллектомъ. Прим, иереводч.
Если требуются более определенные примеры чистого количества, то они имеются в пространстве и времени, также вообще в материи, в свете и т. п., даже в я; только йод количеством, как уже замечено ранее, не следует разуметь определенного количества. Пространство, время и т. п. суть протяжения, множества, которые суть выход вне себя, течение, не приводящее однако к противоположности, к качеству или к одному, но являющееся, как выход из себя, постоянным самопроизведением его единства. Пространство есть то абсолютное внебытие, которое вместе совершенно непрерывно, ино-и вновь инобытие, тожественное с самим собою; время есть абсолютный выход из себя, произведение одного, момента, теперь, который есть непосредственно его уничтожение и непрерывно вновь уничтожение этого прехождения так, что это произведение небытия есть также простое равенство и тожество с собою.
Что касается материи, как количества, то в числе семи предложений, сохранившихся из первой диссертации Лейбница (стр. 1, ч. I его сочинений), есть одно, гласящее: Non omnino improbabile est materiam et quantitatem esse realiter idem (не совсем невероятно, что материя и количество в действительности одно и то же). В самом деле эти понятия различаются лишь в том, что количество есть чистое определение мысли, а материя это же определение во внешнем существовании. И "я“ присуще определение чистого количества, поскольку "я“ есть абсолютное становление другого, бесконечное удаление или всестороннее отталкивание ради отрицательной свободы бытия для себя, остающееся однако совершенно простою непрерывностью — непрерывностью всеобщности или бытия при себе, которое не прерывается бесконечно-многообразными границами, содержанием ощущений, воззрениями и т. и. Что касается до тех, которые восстают против понимания множества, как простого единства, и кроме понятия, согласно которому каждое из многих есть то же самое, что и другое, именно одного из многих, — при чём здесь речь идет именно не об определяемом далее многом, о зеленом, красном и т. д., но о многом, рассматриваемом в себе и для себя, — требуют также представления этого единства, то они найдут его в достаточной мере в тех непрерывностях, в которых выведенное понятие количества дано налицо в простом воззрении.
Примечание 2. Свойство количества — быть этим простым единством дискретности и непрерывности — приводит к спору или антиномии бесконечной делимости пространства, времени, материи и т. д.
Эта антиномия состоит лишь в том, что дискретность должна быть признаваема также, как непрерывность. Одностороннее предположение Некорректный вызов шаблона→дис-
лектом. Если мы достигаем количества, как оно дается воображением, что делается нами обычно и легче, то оно признается конечным, делимым и с о стоящи м из частей: если же постигаем его само, посредством интеллекта, какгь субстанцию, что очень трудно, то оно цризнает бесконечным, единым и нераздельным. Это достаточно ясно для каждого, кто умеет различать между во-.ображениемт> и интеллектом. Прим, иереводч.
