ствовать, то въ основѣ этого признанія лежитъ почерпнутое изъ воспріятія представленіе матеріи; слѣдовательно, опредѣленіе притяженія также должно быть найдено въ воспріятіи. Но также подлежитъ воспріятію и то, что матерія кромѣ своего бытія для себя, которое снимаетъ бытіе для другого (разрѣшаетъ противорѣчіе), обладаетъ еще взаимнымъ отношеніемъ сущихъ для себя, пространственными протяженіемъ и связностью, и имѣетъ весьма прочную связность въ косности и сцѣпленіи. Объясняющая физика требуетъ для разрыва и т. д. тѣла силы, которая превосходитъ взаимное притяженіе его частей. Изъ этой истины рефлексія можетъ столь же непосредственно вывести силу притяженія или принять ее, какъ данную, какъ она поступаетъ съ силою отталкиванія. Въ самомъ дѣлѣ, если разсмотрѣть кантовы умозаключенія, при помощи которыхъ выводится сила притяженія (доказательство того предложенія, что возможность матеріи требуетъ, какъ второй основной силы, силы притяженія и т. д.), то въ нихъ оказывается только, что при одномъ отталкиваніи матерія не можетъ быть пространственною. Поскольку матерія предположена наполняющею пространство, ей приниеывается непрерывность, основаніемъ которой признается сила притяженія.
Хотя такое такъ названное построеніе матеріи имѣетъ только аналитическую цѣнность, которая при томъ умаляется еще вслѣдствіе неяснаго изложенія, но во всякомъ случаѣ слѣдуетъ высоко оцѣнить ту основную мысль, что матерія познается изъ этихъ двухъ противоположныхъ опредѣленій, какъ изъ ея основныхъ силъ. Задача Канта состоитъ главнымъ образомъ въ изгнаніи обычнаго механическаго способа представленія, которое останавливается на одномъ опредѣленіи, на непроницаемости, на сущей для себя точечности (Punk-tualität), а противоположное опредѣленіе, взаимное отношеніе матеріи внутри себя или многихъ матерій, опять-таки понимаемыхъ, какъ отдѣльныя одни, превращаетъ въ нѣчто внѣшнее; способъ представленія, который, какъ говоритъ Кантъ, не допускаетъ никакихъ движущихъ силъ, кромѣ давленія и толчка, т.-е. воздѣйствія извнѣ. "Эта внѣшность познанія предполагаетъ, что движеніе всегда привходитъ къ матеріи извнѣ, и не думаетъ о томъ, чтобы понять его, какъ нѣчто внутреннее, понять его само внутри матеріи, которая при отсутствіи такого пониманія признается для себя неподвижною и косною. Эта точка здѣнія имѣетъ въ виду лишь обычную механику, а не имманентное и свободное движеніе. Хотя Кантъ снимаетъ эту внѣшность лишь постольку, поскольку онъ превращаетъ притяженіе, взаимное отношеніе матерій, коль скоро онѣ признаются отдѣльными одна отъ другой, т.-е. вообще матеріи въ ея бытіи внѣ себя, въ силу, присущую самой матеріи; но вее же, съ одной стороны, обѣ ея силы остаются внутри матеріи внѣшними и самостоятельными для себя одна въ противоположность другой. >
Какъ неосновательно самостоятельное различеніе этихъ обѣихъ силъ, приписываемое имъ съ точки зрѣнія этого познанія, также неосновательнымъ должно быть признано всякое иное различіе, устанавливаемое, какъ нѣчто, долженствующее быть постояннымъ въ виду ихъ опредѣленія по содержанію; такъ какъ онѣ, какъ онѣ были выше разсмотрѣны въ ихъ истинѣ, суть лишь
ствовать, то в основе этого признания лежит почерпнутое из восприятия представление материи; следовательно, определение притяжения также должно быть найдено в восприятии. Но также подлежит восприятию и то, что материя кроме своего бытия для себя, которое снимает бытие для другого (разрешает противоречие), обладает еще взаимным отношением сущих для себя, пространственными протяжением и связностью, и имеет весьма прочную связность в косности и сцеплении. Объясняющая физика требует для разрыва и т. д. тела силы, которая превосходит взаимное притяжение его частей. Из этой истины рефлексия может столь же непосредственно вывести силу притяжения или принять ее, как данную, как она поступает с силою отталкивания. В самом деле, если рассмотреть кантовы умозаключения, при помощи которых выводится сила притяжения (доказательство того предложения, что возможность материи требует, как второй основной силы, силы притяжения и т. д.), то в них оказывается только, что при одном отталкивании материя не может быть пространственною. Поскольку материя предположена наполняющею пространство, ей приниеывается непрерывность, основанием которой признается сила притяжения.
Хотя такое так названное построение материи имеет только аналитическую ценность, которая при том умаляется еще вследствие неясного изложения, но во всяком случае следует высоко оценить ту основную мысль, что материя познается из этих двух противоположных определений, как из её основных сил. Задача Канта состоит главным образом в изгнании обычного механического способа представления, которое останавливается на одном определении, на непроницаемости, на сущей для себя точечности (Punk-tualität), а противоположное определение, взаимное отношение материи внутри себя или многих материй, опять-таки понимаемых, как отдельные одни, превращает в нечто внешнее; способ представления, который, как говорит Кант, не допускает никаких движущих сил, кроме давления и толчка, т. е. воздействия извне. "Эта внешность познания предполагает, что движение всегда привходит к материи извне, и не думает о том, чтобы понять его, как нечто внутреннее, понять его само внутри материи, которая при отсутствии такого понимания признается для себя неподвижною и косною. Эта точка здения имеет в виду лишь обычную механику, а не имманентное и свободное движение. Хотя Кант снимает эту внешность лишь постольку, поскольку он превращает притяжение, взаимное отношение материй, коль скоро они признаются отдельными одна от другой, т. е. вообще материи в её бытии вне себя, в силу, присущую самой материи; но вее же, с одной стороны, обе её силы остаются внутри материи внешними и самостоятельными для себя одна в противоположность другой. >
Как неосновательно самостоятельное различение этих обеих сил, приписываемое им с точки зрения этого познания, также неосновательным должно быть признано всякое иное различие, устанавливаемое, как нечто, долженствующее быть постоянным в виду их определения по содержанию; так как они, как они были выше рассмотрены в их истине, суть лишь
