одно внѣ другого, и потому видитъ въ ихъ единствѣ только противорѣчіе, а не разрѣшеніе его черезъ отрицаніе ихъ качественной опредѣленности; и такимъ образомъ простое, общее единство безконечнаго и конечнаго прежде всего искажается.
Но далѣе, поскольку они должны быть взяты также, какъ различныя, то единство безконечнаго, составляющее само каждый изъ этихъ моментовъ, въ каждомъ изъ нихъ опредѣляется различнымъ образомъ. То, что по своему опредѣленію есть безконечное, имѣетъ отличную отъ себя конечность въ немъ, такъ какъ первое въ этомъ единствѣ есть въ себѣ, и это послѣднее есть опредѣленность, граница его; но это граница, которая есть просто его другое, противоположное относительно его; его опредѣленность, будучи бытіемъ въ себѣ, какъ таковымъ, искажается прибавкою этого рода качества; такимъ образомъ оно есть пораженное конечностью безконечное. Равнымъ образомъ, поскольку конечное, какъ таковое, есть лишь небытіе въ себѣ, но согласно сказанному единству также имѣетъ въ немъ свою противоположность, то оно повышается въ своемъ достоинствѣ и при томъ, такъ сказать, до безконечности; оно становится пораженнымъ безконечностью конечнымъ.
Какъ ранѣе простое, такъ и это удвоенное единство безконечнаго и конечнаго искажается разсудкомъ. Это происходитъ здѣсь также потому, что въ каждомъ изъ обоихъ единствъ безконечное берется, не какъ отрицаемое, а напротивъ, какъ бытіе въ себѣ, въ которомъ, слѣдовательно, не положены опредѣленность и предѣлъ; тѣмъ самымъ бытіе въ себѣ понижается и искажается. Наоборотъ, конечное также удерживается, какъ не отрицаемое, хотя уничтоженное (nichtig) въ себѣ, такъ что оно въ своемъ соединеніи съ безконечнымъ повышается до того, что оно не есть, и тѣмъ самымъ становится безконечнымъ въ противоположность своему не исчезающему, а напротивъ, остающемуся постояннымъ опредѣленію.
Искаженіе, которое допускается разсудкомъ относительно конечнаго и безконечнаго, и которое состоитъ въ такъ, чтобы сохранять ихъ взаимоотношеніе, какъ качественное различіе, удерживать ихъ въ ихъ опредѣленіи, какъ раздѣленныя и при томъ абсолютно раздѣленныя, возникаетъ отъ забвенія того, что такое есть понятіе этихъ моментовъ для него самого. Согласно этому понятію единство конечнаго и безконечнаго не есть ихъ внѣшнее сопостативленіе, ниже несоотвѣтственное, противоположное ихъ опредѣленію соединеніе, въ которомъ связаны раздѣленныя и противоположныя, самостоятельныя одно относительно другого и стало быть несогласующіяся сущія, но каждое есть само въ немъ это единство, й каждое есть лишь снятіе себя самого, при чемъ ни одно не мѣетъ передъ другимъ преимущества бытія въ себѣ и утвердительнаго существованія. Какъ было показано ранѣе, конечность есть лишь выходъ за себя; поэтому въ ней содержится безконечность, другое ея самой. Равнымъ образомъ безконечность есть лишь выходъ за конечное; поэтому она по существу содержитъ свое другое и есть, стало-быть, въ ней самой другое себя самой. Конечное не снимается безконечнымъ, какъ бы внѣ перваго находящеюся силою, но его собственная безконечность состоитъ въ этомъ снятіи себя.
одно вне другого, и потому видит в их единстве только противоречие, а не разрешение его через отрицание их качественной определенности; и таким образом простое, общее единство бесконечного и конечного прежде всего искажается.
Но далее, поскольку они должны быть взяты также, как различные, то единство бесконечного, составляющее само каждый из этих моментов, в каждом из них определяется различным образом. То, что по своему определению есть бесконечное, имеет отличную от себя конечность в нём, так как первое в этом единстве есть в себе, и это последнее есть определенность, граница его; но это граница, которая есть просто его другое, противоположное относительно его; его определенность, будучи бытием в себе, как таковым, искажается прибавкою этого рода качества; таким образом оно есть пораженное конечностью бесконечное. Равным образом, поскольку конечное, как таковое, есть лишь небытие в себе, но согласно сказанному единству также имеет в нём свою противоположность, то оно повышается в своем достоинстве и при том, так сказать, до бесконечности; оно становится пораженным бесконечностью конечным.
Как ранее простое, так и это удвоенное единство бесконечного и конечного искажается рассудком. Это происходит здесь также потому, что в каждом из обоих единств бесконечное берется, не как отрицаемое, а напротив, как бытие в себе, в котором, следовательно, не положены определенность и предел; тем самым бытие в себе понижается и искажается. Наоборот, конечное также удерживается, как не отрицаемое, хотя уничтоженное (nichtig) в себе, так что оно в своем соединении с бесконечным повышается до того, что оно не есть, и тем самым становится бесконечным в противоположность своему не исчезающему, а напротив, остающемуся постоянным определению.
Искажение, которое допускается рассудком относительно конечного и бесконечного, и которое состоит в так, чтобы сохранять их взаимоотношение, как качественное различие, удерживать их в их определении, как разделенные и при том абсолютно разделенные, возникает от забвения того, что такое есть понятие этих моментов для него самого. Согласно этому понятию единство конечного и бесконечного не есть их внешнее сопостативление, ниже несоответственное, противоположное их определению соединение, в котором связаны разделенные и противоположные, самостоятельные одно относительно другого и стало быть несогласующиеся сущие, но каждое есть само в нём это единство, й каждое есть лишь снятие себя самого, при чём ни одно не меет перед другим преимущества бытия в себе и утвердительного существования. Как было показано ранее, конечность есть лишь выход за себя; поэтому в ней содержится бесконечность, другое её самой. Равным образом бесконечность есть лишь выход за конечное; поэтому она по существу содержит свое другое и есть, стало быть, в ней самой другое себя самой. Конечное не снимается бесконечным, как бы вне первого находящеюся силою, но его собственная бесконечность состоит в этом снятии себя.
