дуютъ одно за другимъ лишь поперемѣнно; ни одно не можетъ быть положено и понято безъ другого, безконечное — безъ конечнаго и конечное — безъ безконечнаго. Когда говорится, чтб такое безконечное, именно что оно есть отрицаніе конечнаго, то высказывается вмѣстѣ съ тѣмъ и конечное, безъ послѣдняго нельзя обойтись при опредѣленіи безконечнаго. Требуется только знать, чтб говоришь, чтобы найти опредѣленіе конечнаго въ безконечномъ. Съ другой стороны, относительно конечнаго немедленно допускается, что оно ость уничтожающееся, но именно эта его уничтожаемомъ и есть безконечность, отъ которой оно также не отдѣлимо. Правда, при такомъ пониманіи они повидимому берутся лишь въ ихъ отношеніи къ ихъ другому. Если же взять ихъ безотносительно, такъ, чтобы они были соединены лишь союзомъ и, то они окажутся противостоящими одно другому самостоятельными, каждое само въ немъ. Посмотримъ же, что они въ этомъ случаѣ представятъ собою. Безконечное, такъ поставленное, есть одно изъ двухъ; но, какъ только одно изъ двухъ, оно само конечно, оно не есть цѣлое, но лишь одна изъ его сторонъ; оно есть такимъ образомъ конечное безконечное. Такимъ образомъ получаются два конечныхъ. Именно въ томъ, что безконечное отдѣляется ■отъ конечнаго и тѣмъ самымъ поставляется, какъ одностороннее, и заключается его конечность', т.-е. его единство съ конечнымъ. Съ своей стороны, конечное, поставленное, какъ удаленное отъ безконечнаго, есть то отношеніе къ себѣ, въ которомъ удалена его относительность, зависимость, преходимость; •оно есть тѣ же самыя самостоятельность и самоутвержденіе, какими должно быть безконечное.
Оба способа разсмотрѣнія, которые повидимому исходили отъ различныхъ опредѣленій, поскольку первый полагалъ лишь взаимное отношеніе безконечнаго къ конечному, каждаго къ своему другому, а второй — полную ихъ раздѣльность, приводятъ къ одному и тому же результату; безконечное и конечное, по своему взаимному отношенію, которое хотя внѣшне, но существенно для нихъ, безъ котораго ни одно изъ нихъ не есть то, что оно есть, также содержатъ каждое свое другое въ своемъ собственномъ опредѣленіи, равно какъ каждое взятое для себя, разсматриваемое въ немъ самомъ, заключаетъ въ себѣ свое другое, какъ свой собственный моментъ.
Здѣсь мы получаемъ — пріобрѣвшее такую дурную славу — единство конечнаго и безконечнаго, — единство, которое само есть безконечное, заключающее въ себѣ само себя и конечность, слѣдовательно, безконечное въ иномъ смыслѣ, чѣмъ въ томъ, по коему конечное отдѣлено отъ него и поставлено по другую сторону отъ него. Но поскольку они должны быть также различены, каждое изъ нихъ, какъ указано ранѣе, есть само единство ихъ обоихъ; такъ получаются два такихъ единства. Общее имъ, единство обоихъ опредѣленій, какъ единство, полагаетъ ихъ прежде всего, какъ отрицаемыя, такъ какъ каждое должно быть тѣмъ, что оно есть въ своей отличительности; въ своемъ единствѣ -они теряютъ поэтому свою качественную природу; — это важное соображеніе противъ того представленія, которое не хочетъ отрѣшиться отъ того, чтобы въ •единствѣ безконечнаго и конечнаго сохранять качество, присущее имъ, взятымъ
дуют одно за другим лишь попеременно; ни одно не может быть положено и понято без другого, бесконечное — без конечного и конечное — без бесконечного. Когда говорится, чтб такое бесконечное, именно что оно есть отрицание конечного, то высказывается вместе с тем и конечное, без последнего нельзя обойтись при определении бесконечного. Требуется только знать, чтб говоришь, чтобы найти определение конечного в бесконечном. С другой стороны, относительно конечного немедленно допускается, что оно ость уничтожающееся, но именно эта его уничтожаемом и есть бесконечность, от которой оно также не отделимо. Правда, при таком понимании они по-видимому берутся лишь в их отношении к их другому. Если же взять их безотносительно, так, чтобы они были соединены лишь союзом и, то они окажутся противостоящими одно другому самостоятельными, каждое само в нём. Посмотрим же, что они в этом случае представят собою. Бесконечное, так поставленное, есть одно из двух; но, как только одно из двух, оно само конечно, оно не есть целое, но лишь одна из его сторон; оно есть таким образом конечное бесконечное. Таким образом получаются два конечных. Именно в том, что бесконечное отделяется ■от конечного и тем самым поставляется, как одностороннее, и заключается его конечность', т. е. его единство с конечным. С своей стороны, конечное, поставленное, как удаленное от бесконечного, есть то отношение к себе, в котором удалена его относительность, зависимость, преходимость; •оно есть те же самые самостоятельность и самоутверждение, какими должно быть бесконечное.
Оба способа рассмотрения, которые по-видимому исходили от различных определений, поскольку первый полагал лишь взаимное отношение бесконечного к конечному, каждого к своему другому, а второй — полную их раздельность, приводят к одному и тому же результату; бесконечное и конечное, по своему взаимному отношению, которое хотя внешне, но существенно для них, без которого ни одно из них не есть то, что оно есть, также содержат каждое свое другое в своем собственном определении, равно как каждое взятое для себя, рассматриваемое в нём самом, заключает в себе свое другое, как свой собственный момент.
Здесь мы получаем — приобретшее такую дурную славу — единство конечного и бесконечного, — единство, которое само есть бесконечное, заключающее в себе само себя и конечность, следовательно, бесконечное в ином смысле, чем в том, по коему конечное отделено от него и поставлено по другую сторону от него. Но поскольку они должны быть также различены, каждое из них, как указано ранее, есть само единство их обоих; так получаются два таких единства. Общее им, единство обоих определений, как единство, полагает их прежде всего, как отрицаемые, так как каждое должно быть тем, что оно есть в своей отличительности; в своем единстве -они теряют поэтому свою качественную природу; — это важное соображение против того представления, которое не хочет отрешиться от того, чтобы в •единстве бесконечного и конечного сохранять качество, присущее им, взятым
