конечность есть сама въ себѣ то же, что постоянное долженствованіе, она есть, правда, отрицаніе конечнаго, но въ дѣйствительностя не можетъ отъ него освободиться; конечное вновь проявляется въ самомъ безконечномъ, какъ его другое, потому что это безконечное дано лишь въ отношеніи къ другому для него конечному. Прогрессъ въ безконечность есть поэтому лишь повторяющееся однообразіе, одна и та же наскучающая смѣна этого конечнаго и безконечнаго.
Безконечность безконечнаго прогресса поражена конечностью, какъ таковою, поэтому ограничена, и сама конечна. Тѣмъ самымъ она, правда, полагается, какъ .единство конечнаго и безконечнаго. Но это единство не рефлектированное. Оно служитъ только къ тому, чтобы вызывать въ конечномъ безконечное и въ безконечномъ конечное, оно есть, такъ сказать,- двигатель безконечнаго прогресса. Этотъ прогрессъ есть внѣшнее сказаннаго единства, на которомъ (внѣшнемъ) останавливается представленіе при постоянномъ повтореніи одной и той же смѣны, при ненанолненномъ безпокойствѣ дальнѣйшаго движенія за границу до безконечности, которое (движеніе) находитъ въ этомъ безкоиечномъ новую границу, но также мало можетъ остановиться на ней, какъ и на безконечномъ. Это безконечное имѣетъ постоянное опредѣленіе потусторонняго, которое не можетъ быть достигнуто, потому что оно должно не быть достигнуто, такъ какъ опредѣленность потусторонности, сущаго отрицанія, не можетъ быть откинута. По этой своей опредѣленности оно противоположно конечному, какъ посюстороннему, которое также не можетъ возвыситься до безконечнаго, такъ какъ оно (конечное) имѣетъ опредѣленіе другого, т.-е. постоянно повторяющагося, постоянно производящаго себя вновь въ своемъ потустороннемъ, нри томъ отличномъ отъ него существованіи.
с. Утвердительная безконечность.
Въ вышеуказанномъ переходящемъ туда и сюда взаимномъ опредѣленіи конечнаго и безконечнаго истина ихъ въ себѣ уже дана, и требуется лишь признаніе того, что дано. Это колебаніе туда и сюда образуетъ собою внѣшнюю реализацію понятія; въ немъ — но только внѣшнимъ образомъ, одно внѣ другого, — положено то, что содержится въ понятіи; требуется лишь сравненіе этихъ различныхъ моментовъ, въ которомъ выражается единство, создающее самое понятіе. Однако единство безконечнаго и конечнаго есть, какъ уже нерѣдко было замѣчено, и какъ здѣсь слѣдуетъ особенно припомнить, лишь неудачное выраженіе для истиннаго единства; и удаленіе сказаннаго неудачнаго опредѣленія должно имѣть мѣсто въ этомъ предлежащемъ намъ раскрытіи понятія.
По ближайшему лишь непосредственному опредѣленію безконечное есть только выходъ за конечное; оно есть по своему опредѣленію лишь отрицаніе конечнаго; такимъ образомъ и конечное есть лишь то, что должно быть превзойдено, отрицаніе своего бытія въ себѣ, которое (бытіе) есть безконечное. Въ каждомъ заключается тѣмъ самымъ опредѣленность другого, при чемъ по смыслу безконечнаго прогресса они оба взаимно исключаются и слѣ
конечность есть сама в себе то же, что постоянное долженствование, она есть, правда, отрицание конечного, но в действительностя не может от него освободиться; конечное вновь проявляется в самом бесконечном, как его другое, потому что это бесконечное дано лишь в отношении к другому для него конечному. Прогресс в бесконечность есть поэтому лишь повторяющееся однообразие, одна и та же наскучающая смена этого конечного и бесконечного.
Бесконечность бесконечного прогресса поражена конечностью, как таковою, поэтому ограничена, и сама конечна. Тем самым она, правда, полагается, как .единство конечного и бесконечного. Но это единство не рефлектированное. Оно служит только к тому, чтобы вызывать в конечном бесконечное и в бесконечном конечное, оно есть, так сказать,- двигатель бесконечного прогресса. Этот прогресс есть внешнее сказанного единства, на котором (внешнем) останавливается представление при постоянном повторении одной и той же смены, при ненанолненном беспокойстве дальнейшего движения за границу до бесконечности, которое (движение) находит в этом бескоиечном новую границу, но также мало может остановиться на ней, как и на бесконечном. Это бесконечное имеет постоянное определение потустороннего, которое не может быть достигнуто, потому что оно должно не быть достигнуто, так как определенность потусторонности, сущего отрицания, не может быть откинута. По этой своей определенности оно противоположно конечному, как посюстороннему, которое также не может возвыситься до бесконечного, так как оно (конечное) имеет определение другого, т. е. постоянно повторяющегося, постоянно производящего себя вновь в своем потустороннем, нри том отличном от него существовании.
с. Утвердительная бесконечность.
В вышеуказанном переходящем туда и сюда взаимном определении конечного и бесконечного истина их в себе уже дана, и требуется лишь признание того, что дано. Это колебание туда и сюда образует собою внешнюю реализацию понятия; в нём — но только внешним образом, одно вне другого, — положено то, что содержится в понятии; требуется лишь сравнение этих различных моментов, в котором выражается единство, создающее самое понятие. Однако единство бесконечного и конечного есть, как уже нередко было замечено, и как здесь следует особенно припомнить, лишь неудачное выражение для истинного единства; и удаление сказанного неудачного определения должно иметь место в этом предлежащем нам раскрытии понятия.
По ближайшему лишь непосредственному определению бесконечное есть только выход за конечное; оно есть по своему определению лишь отрицание конечного; таким образом и конечное есть лишь то, что должно быть превзойдено, отрицание своего бытия в себе, которое (бытие) есть бесконечное. В каждом заключается тем самым определенность другого, при чём по смыслу бесконечного прогресса они оба взаимно исключаются и сле
