Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/42

Эта страница была вычитана
31
ВВЕДЕНИЕ

писателей, которые в том, что касается последовательности умозаклю­чения из данных принципов, так заслуживали бы быть поставленными наряду с математиками, а по бросающейся в глаза своеобразной черте в развитии понятий — также и с творцом новейшей метафизики, как именно римские правоведы; последнее доказывает тот замечательный факт, что нигде мы не встречаем столь много трихотомий, как у клас­сиков юриспруденции и у Канта». Эта восхваляемая также и Лейбни­цем последовательность представляет собою, несомненно, существенное свойство науки о праве, как и математики и всякой другой рассудо­чной науки, но с удовлетворением требований разума и с философской наукой эта рассудочная последовательность еще не имеет ничего общего. Однако, помимо этого, как раз непоследовательность римских право­ведов и преторов следует рассматривать как одно из величайших до­стоинств, благодаря которому они отступали от несправедливых и от­вратительных институтов, но видели себя вынужденными callide (с большим рвением) ловко измышлять пустые словесные разли­чения (называть, например, Bonorum possessio (владением имуще­ством) то, что в конце концов было также наследством) и даже нелепые уловки (а нелепость есть также непоследовательность) для того, чтобы спасти букву Двенадцати таблиц, как например, fictio, ύπόκρισις (фикцию), что filia (дочь) есть filius (сын). Heinecc. Antiq. Rom., lib. I, tit. 11, § 24). Но уж прямо комично то, что римские классики юриспруденции сопоставляются с Кантом на том основании, что у них встречаются несколько трихотомических делений, — в особенности, на основании примеров, приведенных там в примечании 5, — и что нечто подобное называется развитием понятий.

§ 4

Почвой права является вообще духовное, и его ближайшим местом и исходным пунктом — воля, которая свободна, так что свобода со­ставляет ее субстанцию и определение, и система права есть царство реализованной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа.

Примечание. Что касается свободы воли, то мы можем здесь напо­мнить о некогда господствовавшем приеме (Verfahrungsart) познания. Представление о воле принимали как предпосылку и из него пы­тались вывести и фиксировать дефиницию воли, а затем давали по спо­собу тогдашней эмпирической психологии так называемое доказа­тельство, что воля свободна, доказательство этой свободы на основании различных ощущений и явлений обычного сознания, как например,