Примечание. Развитие монархического строя в наследственную монархию, в которой престол переходит от отца к детям по первородству, так что она сведена, таким образом, к патриархальному принципу, из которого она исторически произошла, но сведена к нему в более высоком определении, а именно, как абсолютная вершина органически развитого государства, — это развитие есть один из позднейших результатов истории, имеющий наиболее важное значение для публичной свободы и разумного государственного строя, хотя, как мы уже заметили выше, если на практике относятся с уважением к принципу наследственной монархии, то все же его часто менее всего понимают. Прежние чисто феодальные монархии, так же как и деспотии, именно потому являют нам зрелище смены возмущений, насильственных деяний государей, внутренних войн, гибели отдельных государей и династий и проистекающих отсюда внутренних и внешних всеобщих опустошений и разрушений, что в таком состоянии, когда части государства передаются вассалам, пашам и т. д., разделение государственных функций совершается лишь механически, представляет собою не различие определения и формы, а лишь различие большей или меньшей власти. Таким образом, каждая часть, сохраняя себя, сохраняет и порождает лишь себя, а не вместе с тем также и другие части, и обладает в себе самой всеми теми моментами, которые необходимы для независимой самостоятельности. В органическом отношении, там, где относятся друг к другу члены, а не части, каждый член сохраняет другие члены, исполняя функцию своей собственной сферы; для каждого члена именно в видах его собственного самосохранения сохранение других членов тоже представляет собою субстанциальную цель и субстанциальный результат. Гарантии, которых требуют для обеспечения прочного ли порядка престолонаследия или княжеской власти вообще, или для обеспечения справедливости, публичной свободы и т. д., суть обеспечения посредством учреждений. В качестве субъективных гарантий могут рассматриваться народная любовь, характер государя, присяги, сила и т. д., но если говорят о государственном устройстве, то речь идет лишь об объективных гарантиях, об учреждениях, т. е. об органически переплетенных и взаимно обусловливающих друг друга моментах. Так, например, публичная свобода вообще и наследственность престола суть взаимные гарантии и находятся в абсолютной взаимной связи, потому что публичная свобода есть разумное государственное устройство, и наследственность княжеской власти, как мы показали выше, представляет собою содержащийся в ее понятии момент.
