Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/314

Эта страница была вычитана
310
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

жен заботиться об устройстве дел и об интересах народа, то должно быть предоставлено выбору народа указать, кому он поручает заботу о своем благе, и лишь из этого поручения возникает право править государством. Это воззрение, а также и представление о монархе, как о высшем чиновнике в государстве, о договорном отношении между ним и народом и т, д., исходит из воли как каприза, мнения и произвола многих, — исходит, значит, из определения, которое, как мы уже ука­зали, признается в гражданском обществе первым или, вернее, хочет, чтобы его признавали первым, но оно (это воззрение) не представляет собою ни принципа семьи, ни тем менее принципа государства и вообще находится в антагонизме с идеей нравственности. — Что избиратель­ная монархия представляет собою скорее наихудшее из учреждений, явствует уже и для рассудка из следствий этого учреждения; они пред­ставляются, впрочем, рассудку лишь чем-то возможным и вероят­ным, но на самом деле они заключаются в самом существе этого учре­ждения. Благодаря тому, что частная воля становится последней ре­шающей инстанцией, государственный строй становится в ней изби­рательной капитуляцией (Wahl-Kapitulation), т. е. сдачей государ­ственной власти на милость частной воли, что имеет своим результатом превращение особенных государственных властей в частную собствен­ность, ослабление государства и потерю им своего суверенитета, и, следовательно, его внутренний распад и внешнее разрушение.

Прибавление. Если мы желаем постичь идею монарха, то мы не можем довольствоваться словами, что бог поставил царей на царство, потому что бог сделал все, даже самое дурное. И если мы будем исхо­дить из точки зрения пользы, мы тоже далеко не уйдем, и всегда можем находить невыгоды. Так же мало поможет нам, если будем рассматри­вать власть монарха как положительное право. Необходимо, чтобы я обладал собственностью, но эта особенная собственность случайна, и таковым представляется также право, согласно которому один дол­жен стоять во главе, если это право рассматривается как абстрактное и положительное. Но это право налично само по себе в качестве чув­ствуемой потребности и в качестве объективной потребности. Монархи как раз не отличаются своей телесной силой или умом, и однако мил­лионы людей дают им править собою. Если же говорят, что люди до­пускают править собою противно их интересам, целям, намерениям, то это несуразно, ибо люди уже не так глупы; их потребности, вну­тренняя сила идеи принуждает их к повиновению и удерживает их в нем даже вопреки их кажущемуся сознанию. Если таким образом монарх выступает как вершина и часть государственного строя, то