Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/306

302

ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

---

феодальной монархии государство было суверенно в отношении дру­гих государств, но у себя внутри не только монарх, но и само госу­дарство не было суверенно. Частью (ср. § 273, примечание) особенные функции и власти государства и гражданского общества находились в ведении независимых корпораций и общин, и целое поэтому пред­ставляло собою больше агрегат, чем организм, частью же они были собственностью единичных лиц, и вследствие этого то, что́ последние должны были делать в отношении к целому, ставилось в зависимость от их мнения и каприза. — Идеализм, составляющий суверенитет, есть то же самое определение, по которому в животном организме так называемые его части суть не части, а члены, органические момен­ты, и их изоляция, самостоятельное существование есть болезнь (см. Энц. фил. наук, § 293); это — тот же самый принцип, который в абстрактном понятии воли (см. примечание к следующему параграфу) нам встретился в качестве соотносящейся с собою отрицательности и, значит, всеобщности, определяющей себя к единичности (§ 7), все­общности, в которой всякая особенность и определенность есть не­что снятое: это — абсолютное, само себя определяющее основание. Чтобы постигнуть эту отрицательность, нужно вообще осознать (inne haben) понятие того, что́ представляет собою субстанцию и подлинную субъективность понятия. — Так как суверенитет есть идеальность всех особенных правомочий, то легко впасть в недоразумение, которое на самом деле очень обычно и состоит в том, что суверенитет прини­мается за голую силу, пустой произвол, и его приравнивают к деспо­тизму. Но деспотизм означает вообще состояние беззакония, в котором особенная воля как таковая, будь то воля монарха или народа (охло­кратия), имеет силу закона или, вернее, заменяет собою закон, тогда как суверенитет, напротив, составляет в правовом, конституционном состоянии как раз момент идеальности особенных сфер и функций, означает именно, что каждая такая сфера не есть нечто независимое, самостоятельное в своих целях и способах действия и лишь в себя углубляющееся, а зависима в этих целях и способах действия от определяющей ее цели целого (которую, выражаясь более неопреде­ленно, в общем называют благом государства). Эта идеальность про­является двояким образом. В состоянии мира особенные сферы и функции продолжают шествовать по пути удовлетворения своих особенных целей, и частью лишь характер бессознательной необхо­димости вещей приводит к тому, что их своекорыстие переходит в споспешествование взаимному сохранению целого (см. § 183), частью же они снова и снова приводятся к цели целого непосредственным воз-