ставляется им средством, то она может быть достигнута ими лишь постольку, поскольку они сами определяют свое знание, воление и делание всеобщим способом и делают себя звеньями этой связующей цепи. Интерес идеи, не присутствующий в сознании этих членов гражданского общества как таковых, состоит в процессе поднятия их единичности и природности через естественную необходимость, так же как и через произвол потребностей, до формальной свободы и формальной всеобщности знания и воления, процесс превращения субъективности, взятой в ее особенности, в культурную субъективность.
С представлением о невинности естественного состояния, о простоте нравов некультурных народов, с одной стороны, и с умонастроением, рассматривающим потребности, их удовлетворение, удовольствия и удобства частной жизни и т. д. как абсолютные цели, с другой стороны, находится в связи то обстоятельство, что культура (Bildung) рассматривается то как нечто лишь внешнее, гибельное, то лишь как средство для достижения вышеуказанных целей. Как первый, так и второй взгляд показывает незнакомство с природой духа и с целью разума. Дух имеет свою действительность лишь через то, что̀ раздваивается в себе самом, сообщает себе в естественных потребностях и в связи этой внешней необходимости предел и конечность, и именно тем самым внедряется внутрь их (sich hineinbildet), преодолевает их и обретает в них свое объективное наличное бытие. Целью разума не является поэтому ни указанная естественная простота нравов, ни удовольствия как таковые, получающиеся в ходе развития особенности, удовольствия, достигаемые посредством культуры; цель разума заключается в том, чтобы посредством труда была удалена естественная простота, т. е. частью пассивное отсутствие эгоизма, частью примитивность знания и воления, т. е. непосредственность и единичность, в которые погружен дух, и чтобы эта его внешность получила ближайшим образом ту разумность, к которой она способна, а именно, форму всеобщности, осмысленность. Лишь таким образом дух в этой внешности как таковой чувствует себя уютно и у себя. Его свобода обладает, таким образом, в последней некиим наличным бытием, и он становится для себя в этом элементе, который сам по себе чужд его предназначению к свободе и имеет дело лишь с тем, на что он наложил свою печать и что произведено им. Тем самым форма всеобщности получает для себя существование в мысли, — а эта форма единственно лишь и представляет собою достойный элемент для существования идеи. Культура (Bildung — образование, культура, слово имеет здесь оба смысла; это — просветительская культура. Перев.) в своем абсолютном определении
