Страница:Гегель. Сочинения. Т. VII (1934).djvu/157

151

ОТДЕЛ ТРЕТИЙ. ДОБРО И СОВЕСТЬ

---

ределению, оно вместе с тем формально, и право разумного как того, чтó объективно в субъекте, поскольку оно противопоставляется этому праву субъекта, остается незыблемым. Благодаря своему формальвому определению, разумение может быть как истинным, так и од­ним только мнением и заблуждением. Достижение индивидуумом этого права на свое разумение представляет собою согласно точке зрения пока что еще моральной сферы черту его особенной субъективной культуры. Я могу предъявить себе требование, чтобы я уразумел некое обязательство, как вытекающее из хороших оснований, чтобы я был убежден в них, и, еще больше, я могу даже предъявить к себе требование, чтобы я познал это обязательство из его понятия и природы: при этом я могу рассматривать исполнение этого требования как субъек­тивное право во мне. Но то, чего я требую для удовлетворения моего убеждения в том, что данный поступок хорош или дурен, дозволи­телен или недозволителен, и, следовательно, моего убеждения в том, что он должен быть вменен мне в этом отношении, не ослабляет силы права объективности. — Это право на уразумение добра отлично от права на уразумение (§ 117) в отношении поступка как такового; право объективности принимает согласно последнему усмотрению следую­щую форму: так как поступок есть изменение, долженствующее су­ществовать в действительном мире и, следовательно, хочет получить в нем признание, он должен вообще соответствовать тому, что в этом мире имеет силу. Кто хочет что-нибудь делать в этой действитель­ности, тот именно этим подчинился ее законам и признал право объ­ективности. — Точно так же в государстве, как представляющем собою объективность понятия разума, судебное вменение не должено останавливаться на том, чтó тот или другой считает соответствующим или не соответствующим своему разуму, не останавливаться на субъек­тивном разумении правомерности или неправомерности, добра или зла, и на тех требованиях, которые оно выставляет для удовлетворе­ния этого своего убеждения. В этой объективной области имеет силу право разумения лишь как право разумения, законно ли это или не­законно, как право разумения действующего права, и оно ограничи­вается здесь своим ближайшим значением, а именно, знанием, как знакомством с тем, чтó законно, и, следовательно, обязательно. По­средством публикации законов и посредством всеобщих нравов го­сударство лишает право на разумение той его формальной стороны и той случайности для субъекта, которою это право еще характеризуется с пока что достигнутой точки зрения. Право субъекта знать поступок в определении добра или зла, законного или незаконного, имеет у