529 В) Вѣроисповѣдность.
Вѣроисповѣданіемъ называется совокупность выраженныхъ во внѣ и исповѣдуемыхъ публично вѣроученій. Въ правѣ оно имѣетъ значеніе лишь настолько, насколько положеніе лицъ, принадлежащихъ къ тому или другому вѣроисповѣданіи), составляетъ предметъ юридическаго регулированія и оказываетъ вліяніе на ихъ права и обязанности только потому, что опи принадлежатъ къ данному вѣроисповѣданію. Это необходимо предполагаетъ дѣятельность государства въ силу приписываемаго имъ себѣ права надзора и контроля за всѣми отправленіями общественной жизни. Поэтому и каноническое право, вѣдающее вѣіюнсповѣдныя отношенія христіанскихъ церквей, подчинено государственной власти и имѣетъ въ ней юридическій источникъ своей обязательности, хотя исторически оно возникло независимо отъ государства и распространило свое дѣйствіе далеко за его политическія границы. Только въ тѣхъ странахъ, гдѣ признанъ принципъ отдѣленія церкви отъ государства, который есть въ то же время принципъ свободы вѣроисповѣданій, или культовъ, эти послѣдніе возникаютъ и функціонируютъ свободно и независимо отъ государственнаго вмѣшательства.
Свободу вѣроисповѣданій, т.-е. коллективное отправленіе всей группой исповѣдующихъ извѣстное вѣроученіе лицъ нрава па публичное исповѣдованіе этого вѣроученія, не слѣдуетъ смѣшивать со свободой совѣсти, представляющей собой индивидуальное право каждаго исповѣдовать для себя то вѣроученіе, которое онъ находитъ правильнымъ въ силу своего внутренняго убѣжденія. Этотъ послѣдній принципъ, освященный сначала американскими и французскими „деклараціями нравъ человѣка", пользуется теперь общимъ признаніемъ у культурныхъ народовъ, которые строятъ, на немъ даже одно изъ такъ назыв „основныхъ нравъ человѣка", поставленныхъ подъ спеціальную охрану конституціонныхъ актовъ. Принципъ свободы вѣроисповѣданія далеко еще не добился такого же юридическаго положенія и подвергается до сихъ поръ болѣе или менѣе значительнымъ ограниченіямъ, исходящимъ все изъ того же присвоеннаго себѣ государствомъ нрава надзора и контроля надъ всѣми публично исповѣдуемыми культами.
Древній Римъ зналъ только одну религію — государственную, но допускалъ въ свой Пантеонъ боговъ и другихъ народовъ. Поэтому классическое и чисто-свѣтское римское право было свободно отъ вѣроисповѣдныхъ ограниченій, внесенныхъ въ него позднѣйшими императорами подъ вліяніемъ христіанской церкви. Язычники, вѣроотступники и еретики были лишены правоспособности, и средніе вѣка, подъ тѣмъ же вліяніемъ, еще болѣе обострили эту связь между правомъ и религіозными вѣрованіями.
Первые шаги къ уравненію, если пе всѣхъ, то, по крайней мѣрѣ, господствующихъ въ Западной Европѣ католическаго и протестантскаго
34
