323 дѣйствіе объясняется не тѣмъ, что устанавливающіе его законы имѣютъ своимъ предметомъ бытіе или небытіе какихъ-либо нравъ, а тѣмъ, что они ироводягь въ жизнь важныя нравственныя и экономическія начала, осуществленіе которыхъ было бы затруднено продолженіемъ возникшихъ ранѣе ихъ изданія состояній. Это вызвало бы такой безпорядокъ и цу-танниу въ гражданскомъ оборотѣ, которые не могли бы быть примирены ни съ планомѣрнымъ осуществленіемъ задуманныхъ реформъ, ни съ ире-зумптивной волей законодателя. Съ другой стороны, легко представить себѣ н такіе законы, которые, отмѣняя, напр., права пользованія родителей въ имуществѣ дѣтей, или освобождая покупщика отъ отвѣтственности за случайную гибель ироданной вещи и отъ арендныхъ договоровъ, заключенныхъ продавцомъ, исключали бы вмѣстѣ съ тѣмъ и всякое обратное дѣйствіе, несмотря на свое отношеніе къ „бытію" права. Во всякомъ случаѣ, надѣленіе этихъ законовъ обратнымъ дѣйствіемъ было бы трудно объяснить '). Наоборотъ, мы несомнѣнно встрѣчаемся съ обратнымъ дѣйствіемъ въ разъясненномъ выше смыслѣ и такихъ законовъ, которые прямо относятся къ потерѣ и пріобрѣтенію правъ: довольно указать на приводимые самимъ Савиньи примѣры безповоротнаго уничтоженія рабства, крѣпостничества, феодальныхъ отношеній и т. д.
Сверхъ указываемыхъ противорѣчій, конструкція Савиньи повторяетъ и давно принятое какъ въ литературѣ „общаго нрава“ Германіи, такъ и особенно во французской юриспруденціи различіе между такъ назыв. „пріобрѣтенными правами* (jura quaesita) и простыми „надеждами* (spes) или абстрактной возможностью пріобрѣтенія тѣхъ или другихъ правъ. Обратное дѣйствіе закона отвергается въ отношеніи къ „пріобрѣтеннымъ нравамъ“ и признается въ отношеніи къ „юридическимъ надеждамъ", напр., праву на неоткрывшееся еще наслѣдство, на полученіе выгодъ отъ ожидаемой въ чрезвычайныхъ обстоятельствахъ разсрочки въ исполненіи обязательствъ (moratorium) или отъ незавершенной въ своемъ теченіи Давности и т. д. Такимъ образомъ, понятіе „пріобрѣтеннаго права" играетъ въ этой доктринѣ рѣшающую роль для всего вопроса объ об|мпномъ дѣйствіи закона, но оно остается, къ сожалѣнію, во-1), чрезвычайно неопредѣленнымъ и, во-2). лишеннымъ всякаго критерія для своего разграниченія отъ тѣхъ юридическихъ отношеній, которыя не представляютъ собой „пріобрѣтенныхъ правъ".
Неоиредѣленность понятія -пріобрѣтеннаго права* состоитъ въ томъ, что къ нему приходятъ различными способами и облекаютъ его различными признаками, такъ что объ единомъ и общепризнанномъ понятіи „пріобрѣтеннаго права" не можетъ быть и рѣчи. Одни считаютъ положеніе о неприкосновенности „пріобрѣтенныхъ нравъ" аксіомой, не требующей доказательствъ и постулатомъ справедливости. Другіе опи-
'J WindscUeid — Кірі>, IVnd., I, стр. 134—135. 21*
