-300- вахъ закона, а въ сго идеѣ, которая находитъ въ словахъ только свое выраженіе и служитъ основаніемъ для различія между персональнымъ и реальнымъ статутами, смотря но тому, что она имѣетъ въ виду: лицо или имущество,—теорія Бартоля, приведенная и къ атому виду, не выдерживаетъ критики за своей полной неопредѣленностью. Она не даетъ возможности отвѣтить на вопросъ: какому статуту принадлежитъ, нанрим., законъ, запрещающій супругамъ одарять другъ друга, или законъ, разрѣшающій подвластному сыну распоряжаться той частью его имущества, которая называется peculium adventitium, такъ какъ зти законы, наравнѣ съ массой другихъ, касаются одинаково какъ лицъ, такъ и имуществъ. Неопредѣленность критерія была причиной созданія третьяго статута, смѣшаннаго (st. mixtum), заключающаго въ себѣ элементы какъ личнаго, такъ и реальнаго, и состоящаго поэтому изъ двухъ столь же неопредѣленныхъ вещей, какъ и составленное изъ нихъ цѣлое.
Теорія статутовъ несмотря на ея распространенность и массу таланта, потраченнаго на ея развитіе лучшими юристами позднѣйшаго времени, особенно во Франціи и Нидерландахъ, не выработала ни прочной системы, ни рѣшеній, основанныхъ на твердыхъ принципахъ. Не выработалось даже яснаго опредѣленія статутовъ. Какъ реальные, такъ и персональные статуты могли быть взяты въ такомъ широкомъ смыслѣ, что ни одинъ изъ нихъ не оставлялъ бы мѣста для другого. Такъ, идея абсолютнаго суверенитета можетъ сдѣлаті. всѣ статуты реальными. Въ виду же отношенія всѣхъ законовъ къ лицамъ, имя пользующимися, н идея персональнаго статута можетъ быть такъ распространена, что ею было бы поглощено всякое начало территоріальности и подготовлено возвращеніе къ германской системѣ племенного нрава. Вотъ почему мы и видимъ, что юристы раздѣляются въ этомъ ученіи на двѣ школы: реалистовъ и персоналистовъ, и во главѣ ихъ во Франціи XVI столѣтія стоять два большихъ юриста своего времени—d’Argentr6 и Dumouliu. Первый изъ нихъ жестоко осмѣиваетъ Бартоля и его продолжателей, называя ихъ схоластиками, и настаиваетъ съ большой силой па абсолютной обязательности территоріальныхъ законовъ для всѣхъ юридическихъ дѣйствій, совершаемыхъ въ подчиненной имъ области; единственное исключеніе допускается въ пользу законовъ, тѣсно связанныхъ съ личностью, ея качествомъ и положеніемъ. Второй слѣдуетъ, напротивъ, италіанской доктринѣ и, исправляя ее въ деталяхъ, даегь больше простора персональному статуту. Но обѣ школы исходятъ изъ одного и того же общаго положенія, по которому всѣ мѣстные статуты реальны (toutes coutumes sout reelles), и онѣ отличаются другъ отъ друга только тѣмъ, что реалисты держатся этого положенія строже, чѣмъ персоналисты, а эти послѣдніе допускаютъ изъ него больше исключеній, чѣмъ первые. Ііъ несчастій», это отношеніе между правиломъ и исключеніями изъ него не было обосновано, н теорія статутовъ не считалась съ содержаніемъ
