— 276 — В) Противоположеніе общаго и мѣстнаго права съ исторической
стороны.
При историческомъ разсмотрѣніи понятій „общаго" и „партикулярнаго" права бросается въ глаза противоположность „ между новымъ и древнимъ міромъ. Въ классической древности эти понятія были мало развиты, такъ какъ въ древней Греціи слишкомъ преобладала раздѣльность отдѣльныхъ племенъ я государствъ, а въ древнемъ Римѣ, наоборотъ единство цѣлаго государства. Поэтому въ греческомъ мірѣ мы не встрѣчаемъ понятія общаго права, а въ Римѣ не видимъ партикулярнаго. Въ Греціи могутъ быть констатированы только болѣе или меиѣе матеріально-сходныя права отдѣльныхъ племенъ, городовъ и союзовъ, а въ Римѣ—съ одной стороны, абсолютно-общее право города Рима, распространенное со времени Кар&каллы, вмѣстѣ съ правомъ римскаго гражданства, на всѣ народы, вошедшіе въ составъ римской имперіи (это право не допускало противорѣчія себѣ мѣстныхъ обычаевъ и статутовъ), и съ другой — особое jus italicum для Италіи, единичные муниципальные законы (leges municipales), касавшіеся преимущественно управленія, и незначительныя обычныя права мало соприкасавшихся съ римской культурой провинцій ')•
Такимъ образомъ, въ древности не могъ и возникнуть вопросъ о противоположеніи общаго права партикулярному, тогда какъ въ новое время это противоположеніе выступаетъ въ большей пли меньшей степени развитія и сознательности этого развитія почти у всѣхъ народовъ и, полнѣе всего, въ Германіи. Объясненіе этого различія между древнимъ и новымъ міромъ можно видѣть—по крайней мѣрѣ, отчасти —въ томъ, что европейскіе пароды впервые сознали и поставили передъ собою задачу примирить въ своей государственной и общественной жизни равномѣрное развитіе какъ цѣлаго политическаго организма, такъ я его отдѣльныхъ частей, тогда какъ древній міръ не зналъ этой задачи и жертвовалъ всѣмъ или мѣстной самостоятельности, или государственному единству. Процессъ развитія этого противоположенія въ исторіи европейскихъ законодательствъ представляетъ большой интересъ и служитъ ключомъ къ объясненію состава этихъ законодательствъ. Но вопросъ этотъ слишкомъ сложенъ и слишкомъ выходитъ изъ предѣловъ общаго курса гражданскаго права, для того, чтобы мы могли прослѣдить его, хотя бы, въ общихъ чертахъ. Ограничимся, поэтому, нѣсколькими замѣчаніями.
Прежде всего, нельзя не сказать, что отношеніе между общимъ и партикулярнымъ правомъ идетъ въ большинствѣ случаевъ параллельно съ отношеніемъ между публичнымъ и гражданскимъ правомъ. Пока публичное ') Bruns, тамъ же, стр. 33— 33.
