теръ, ведутъ, наконецъ, въ своей совокупности, къ образованію юридическихъ обычаевъ и обычнаго права. Эти обычаи выражаются часто въ пословицахъ, стихахъ, и съ появленіемъ письменности записываются. Такими именно записанными сборниками обычнаго права являются, напр., законы XII таблицъ, Русская Правда, германскія leges barbarorum, лангобардское право короля Ротариса, Саксонское и Швабское Зерцала, Монгольско-Калмыцкій сборникъ Сенаджинъ Бишкъ, современныя записи обычнаго права и т. д.
Подобныя записи обычаевъ служатъ всюду основаніемъ для дальнѣйшаго развитія права путемъ комментаріевъ и практическихъ толкованій. обогащающихъ старое право новыми образованіями. Такъ, напр., на ХII таблицахъ выросло, какъ извѣстно, все римское право, и въ брэгонскомъ правѣ Мэнъ видитъ такой же древній кодексъ обычаевъ, снабженный глоссами и комментаріями. Въ кодифицированныхъ сборникахъ этихъ обычаевъ мы встрѣчаемся впервые и съ юридической нормой, заключающей въ себѣ, въ противоположность казуистическимъ рѣшеніямъ отдѣльныхъ случаевъ, сознательное подведеніе сходныхъ между собой случаевъ подъ общее правило, примѣняемое далѣе къ обсужденію тѣхъ же случаевъ.
До этого времени все право представляется конкретнымъ и неписаннымъ, и вѣдать его приходится не особо избираемымъ или назначаемымъ органамъ, а либо отдѣльнымъ лицамъ, провозглашающимъ право на каждый данный случай, либо въ томъ же смыслѣ и суднымъ сходкамъ, на которыхъ участвуютъ всѣ свободные и способные носить оружіе члены племени или общины. Это не исключаетъ, само собой, участія въ правообразованіи и особенно опытныхъ н свѣдущихъ въ правѣ людей, которыхъ мнѣніе спрашиваютъ и кладутъ въ основаніе произносимаго рѣшенія, преимущественно, въ случаяхъ сомнѣнія: это — такъ назыв. въ средне-вѣковомъ германскомъ правѣ Weisthum. Въ общемъ, знаніе права, какъ и знаніе языка или религіи, составляетъ на первоначальныхъ ступеняхъ развитія общее достояніе и дѣлаетъ неинужной какъ запись права, такъ и заботу объ особыхъ органахъ и учрежденіяхъ, которыми обезпечивалась бы передача его черезъ устную традицію отъ одного поколѣнія къ другому.
д) Наконецъ, еще важную и выдающуюся черту древняго права составляетъ та неумолимая суровость, съ которой оно подчиняетъ отдѣльную личность стоящему надъ ней цѣлому. Индивидуализмъ вовсе не характеризуетъ собой и древне-германскаго права, какъ это думали прежде, и чѣмъ далѣе мы проникаемъ въ глубь временъ, тѣмъ тѣснѣе оказывается подчиненіе индивида семейнымъ, хозяйственнымъ, политическимъ и другимъ окутывающимъ его союзамъ. Свободенъ и независимъ былъ древній германецъ только тогда, когда его объявляли внѣ закона, и онъ бѣжалъ въ лѣсъ, гдѣ всякому предоставлялось убить его. Древ-
