Аввакумъ, попъ старой вѣры, который шелъ съ одной изъ первыхъ партій, посланною на Амуръ. — „Долго ли муки сея, протопопъ, будетъ“? — спрашивала его жена, упавъ отъ изнеможенія на льду рѣки послѣ путешествія, которое тянулось уже пятый годъ. — „До самыя смерти, Марковна, до самыя смерти“, — отвѣчалъ этотъ предшественникъ людей съ желѣзными характерами нашей эпохи; и оба, и мужъ и жена, шли въ дальнѣйшій путь, въ концѣ котораго протопопъ будетъ прикованъ цѣпями къ стѣнѣ мерзлой ямы, вырытой его собственными руками.
Начиная съ XVII вѣка потокъ ссыльныхъ, направлявшихся въ Сибирь, никогда не прерывалъ своего теченія. Въ первые же годы въ Пелымъ ссылаются жители Углича, вмѣстѣ со своимъ колоколомъ, который билъ въ набатъ, когда разнеслась вѣсть, что царевичъ Димитрій предательски убитъ по приказу Бориса Годунова. И люди, и колоколъ были сосланы въ глухую деревушку на окраинѣ тундры. И у людей и у колокола были вырваны языки и оторваны уши. Позднѣе, вслѣдъ за ними идетъ безконечный рядъ раскольниковъ, взбунтовавшихся противъ аристократическихъ нововведеній Никона въ управленіе церковью. Тѣ изъ нихъ, которые не погибли во время массового избіенія въ Россіи, шли населять сибирскія пустыни. За ними вскорѣ послѣдовали массы крѣпостныхъ, пытавшіяся сбросить недавно наложенное на нихъ ярмо; вожди московской черни, взбунтовавшейся противъ боярскаго правленія; стрѣльцы, возставшіе противъ всесокрушающаго деспотизма Петра I; украинцы, боровшіеся за автономію своей родины и ея древнія учрежденія; представители различныхъ народностей, не хотѣвшихъ подчиниться игу возникающей имперіи; поляки, ссылаемые десятками тысячъ одновременно послѣ каждой неудачной попытки возстанія и сотнями ежегодно за проявленія неумѣстнаго, по мнѣнію русскаго правительства, „патріотизма“. Наконецъ, позднѣе, сюда попадаютъ всѣ тѣ, кого Россія боится держать въ своихъ городахъ и деревняхъ — убійцы и просто бродяги, раскольники и непокорные, воры и бѣдняки, которые не въ состояніи
Аввакум, поп старой веры, который шел с одной из первых партий, посланною на Амур. — «Долго ли му́ки сея, протопоп, будет»? — спрашивала его жена, упав от изнеможения на льду реки после путешествия, которое тянулось уже пятый год. — «До самые смерти, Марковна, до самые смерти», — отвечал этот предшественник людей с железными характерами нашей эпохи; и оба, и муж и жена, шли в дальнейший путь, в конце которого протопоп будет прикован цепями к стене мерзлой ямы, вырытой его собственными руками.
Начиная с XVII века поток ссыльных, направлявшихся в Сибирь, никогда не прерывал своего течения. В первые же годы в Пелым ссылаются жители Углича, вместе со своим колоколом, который бил в набат, когда разнеслась весть, что царевич Димитрий предательски убит по приказу Бориса Годунова. И люди, и колокол были сосланы в глухую деревушку на окраине тундры. И у людей и у колокола были вырваны языки и оторваны уши. Позднее, вслед за ними идет бесконечный ряд раскольников, взбунтовавшихся против аристократических нововведений Никона в управление церковью. Те из них, которые не погибли во время массового избиения в России, шли населять сибирские пустыни. За ними вскоре последовали массы крепостных, пытавшиеся сбросить недавно наложенное на них ярмо; вожди московской черни, взбунтовавшейся против боярского правления; стрельцы, восставшие против всесокрушающего деспотизма Петра I; украинцы, боровшиеся за автономию своей родины и её древние учреждения; представители различных народностей, не хотевших подчиниться игу возникающей империи; поляки, ссылаемые десятками тысяч одновременно после каждой неудачной попытки восстания и сотнями ежегодно за проявления неуместного, по мнению русского правительства, «патриотизма». Наконец, позднее, сюда попадают все те, кого Россия боится держать в своих городах и деревнях — убийцы и просто бродяги, раскольники и непокорные, воры и бедняки, которые не в состоянии
