съ деликатностью, — какъ будто съ дамами, принадлежащими къ высшему обществу, (я цитирую его слова буквально), я получалъ то, что въ госпиталѣ господствовалъ величайшій порядокъ“. Кэмпбелль былъ пораженъ „достойною высокой похвалы чертой характера арестантовъ, которая наблюдается даже у самыхъ грубыхъ преступниковъ, — а именно, тѣмъ вниманіемъ, съ какимъ они относятся къ больнымъ“. „Самые закоренѣлые преступники“, говоритъ Кэмпбелль, „не лишены этого чувства“. И онъ прибавляетъ далѣе: „хотя многіе изъ этихъ людей, вслѣдствіе прежней безразсудной жизни и преступныхъ привычекъ, считаются закоренѣлыми и нравственно отупѣвшими, тѣмъ не менѣе они обладаютъ очень острымъ сознаніемъ справедливаго и несправедливаго“. Всѣ честные люди, которымъ приходилось сталкиваться съ арестантами, могутъ лишь подтвердить слова д-ра Кэмпбелля.
Въ чемъ же лежитъ секретъ этой черты характера арестантовъ, которая должна особенно поражать людей, привыкшихъ считать арестантовъ существами, недалеко отошедшими отъ дикихъ звѣрей? Служители въ тюремныхъ госпиталяхъ имѣютъ возможность проявлять присущія людямъ добрыя чувства, и упражняютъ ихъ. Они имѣютъ возможность проявить чувство сожалѣнія, и этимъ чувствомъ окрашивались ихъ поступки. Кромѣ того, они пользовались въ госпиталѣ большей свободой, чѣмъ другіе арестанты, а тѣ изъ нихъ, о которыхъ говоритъ д-ръ Кэмпбелль, были еще подъ непосредственнымъ моральнымъ вліяніемъ доктора, — т.-е. такого добраго и умнаго человѣка, какъ Кэмпбелль, а не какого-нибудь грубаго отставного унтеръ-офицера.
Короче говоря, антропологическія причины, т.-е. недостатки организаціи — одна изъ главныхъ причинъ, толкающихъ людей въ тюрьму; но собственно говоря, ихъ нельзя называть „причинами преступности“. Тѣ же самые антропологические недостатки встрѣчаются у милліоновъ людей, принадлежащихъ къ современному психопатическому поколѣнію; но они ведутъ къ противу-общественнымъ поступкамъ лишь при извѣстныхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ. Что же касается до тюремъ, то онѣ
с деликатностью, — как будто с дамами, принадлежащими к высшему обществу, (я цитирую его слова буквально), я получал то, что в госпитале господствовал величайший порядок». Кэмпбелль был поражен «достойною высокой похвалы чертой характера арестантов, которая наблюдается даже у самых грубых преступников, — а именно, тем вниманием, с каким они относятся к больным». «Самые закоренелые преступники», говорит Кэмпбелль, «не лишены этого чувства». И он прибавляет далее: «хотя многие из этих людей, вследствие прежней безрассудной жизни и преступных привычек, считаются закоренелыми и нравственно отупевшими, тем не менее они обладают очень острым сознанием справедливого и несправедливого». Все честные люди, которым приходилось сталкиваться с арестантами, могут лишь подтвердить слова д-ра Кэмпбелля.
В чём же лежит секрет этой черты характера арестантов, которая должна особенно поражать людей, привыкших считать арестантов существами, недалеко отошедшими от диких зверей? Служители в тюремных госпиталях имеют возможность проявлять присущие людям добрые чувства, и упражняют их. Они имеют возможность проявить чувство сожаления, и этим чувством окрашивались их поступки. Кроме того, они пользовались в госпитале большей свободой, чем другие арестанты, а те из них, о которых говорит д-р Кэмпбелль, были еще под непосредственным моральным влиянием доктора, — т. е. такого доброго и умного человека, как Кэмпбелль, а не какого-нибудь грубого отставного унтер-офицера.
Короче говоря, антропологические причины, т. е. недостатки организации — одна из главных причин, толкающих людей в тюрьму; но собственно говоря, их нельзя называть «причинами преступности». Те же самые антропологические недостатки встречаются у миллионов людей, принадлежащих к современному психопатическому поколению; но они ведут к противообщественным поступкам лишь при известных благоприятных обстоятельствах. Что же касается до тюрем, то они
