какъ и во Франціи. Эта мѣра уже введена въ Германіи, гдѣ табакъ продается въ тюремныхъ лавочкахъ. И навѣрное эта мѣра послужитъ къ уменьшенію числа курильщиковъ среди арестантовъ. Но подобныя мѣры, конечно, являются лишь мелочами, не могущими въ значительной степени улучшить наши карательныя учрежденія.
Съ цѣлью улучшить ихъ кореннымъ образомъ можно бы, конечно, предложить, чтобы во главѣ каждой тюрьмы стоялъ Песталоцци и 60 другихъ Песталоцци замѣщали бы должность надзирателей. Боюсь лишь, что тюремная администрація можетъ отвѣтить мнѣ на подобіе Александра II, написавшаго однажды на административномъ отчетѣ: „гдѣ мнѣ взять людей?“ — ибо несомнѣнно, что покуда наши тюрьмы останутся тюрьмами, Песталоцци будутъ являться рѣдкимъ исключеніемъ среди завѣдующихъ тюрьмами и надзирателей, мѣста которыхъ по-прежнему будутъ заполняться отставными солдатами.
Чѣмъ болѣе размышляешь о частичныхъ улучшеніяхъ, которыя могутъ быть введены, чѣмъ болѣе обсуждаешь ихъ реальное практическое значеніе, тѣмъ болѣе убѣждаешься, что тѣ немногія изъ нихъ, которыя могутъ быть введены, не имѣютъ существеннаго значенія, а улучшенія серьезнаго характера совершенно невозможны при настоящей системѣ. Значитъ, приходится искать какого-либо иного выхода. Теперешняя система ошибочна въ самомъ основаніи.
Однимъ изъ наиболѣе поражающихъ въ системѣ нашихъ карательныхъ учрежденій обстоятельствъ является то, что разъ человѣкъ побывалъ въ тюрьмѣ, имѣется три шанса противъ одного, что онъ вскорѣ послѣ освобожденія опять попадетъ въ нее. Конечно, имѣются немногія исключенія изъ этого правила. Въ каждой тюрьмѣ вы найдете людей, которые попали туда случайно. Въ ихъ жизни было такое фатальное стеченіе обстоятельствъ, которое вызвало бурное проявленіе страсти или слабости, и въ результатѣ они попали за тюремныя стѣны. Я думаю, всякій согласится, относительно подобныхъ лицъ, что еслибы ихъ совсѣмъ не запирали въ тюрьмы, общество отъ этого нисколько бы не пострадало. А, между тѣмъ, ихъ мучаютъ въ тюрь-
как и во Франции. Эта мера уже введена в Германии, где табак продается в тюремных лавочках. И наверное эта мера послужит к уменьшению числа курильщиков среди арестантов. Но подобные меры, конечно, являются лишь мелочами, не могущими в значительной степени улучшить наши карательные учреждения.
С целью улучшить их коренным образом можно бы, конечно, предложить, чтобы во главе каждой тюрьмы стоял Песталоцци и 60 других Песталоцци замещали бы должность надзирателей. Боюсь лишь, что тюремная администрация может ответить мне наподобие Александра II, написавшего однажды на административном отчете: «где мне взять людей?» — ибо несомненно, что покуда наши тюрьмы останутся тюрьмами, Песталоцци будут являться редким исключением среди заведующих тюрьмами и надзирателей, места которых по-прежнему будут заполняться отставными солдатами.
Чем более размышляешь о частичных улучшениях, которые могут быть введены, чем более обсуждаешь их реальное практическое значение, тем более убеждаешься, что те немногие из них, которые могут быть введены, не имеют существенного значения, а улучшения серьезного характера совершенно невозможны при настоящей системе. Значит, приходится искать какого-либо иного выхода. Теперешняя система ошибочна в самом основании.
Одним из наиболее поражающих в системе наших карательных учреждений обстоятельств является то, что раз человек побывал в тюрьме, имеется три шанса против одного, что он вскоре после освобождения опять попадет в неё. Конечно, имеются немногие исключения из этого правила. В каждой тюрьме вы найдете людей, которые попали туда случайно. В их жизни было такое фатальное стечение обстоятельств, которое вызвало бурное проявление страсти или слабости, и в результате они попали за тюремные стены. Я думаю, всякий согласится, относительно подобных лиц, что если бы их совсем не запирали в тюрьмы, общество от этого нисколько бы не пострадало. А, между тем, их мучают в тюрь-
