еще недавно занятіе почти всѣми видами ремесла воспрещалось административно-ссыльнымъ, не говоря уже о томъ, что во многихъ случаяхъ занятіе извѣстнаго рода ремеслами прямо-таки невозможно, въ виду того, что административно-ссыльнымъ воспрещается отлучка изъ города даже на нѣсколько часовъ. Послѣ всего вышесказаннаго нужно ли говорить объ ужасной невообразимой нищетѣ, въ которой приходится ссыльнымъ влачить жизнь? — „Безъ одежи, безъ сапоговъ, безъ какихъ-либо занятій, ютясь въ крохотныхъ нездоровыхъ избушкахъ, они въ большинствѣ случаевъ умираютъ отъ чахотки“, — сообщалось въ „Голосѣ“ (2 февраля, 1881 г.). „Наши административные ссыльные буквально голодаютъ. Нѣкоторые изъ нихъ, не имѣя квартиръ, устроились въ подпольѣ подъ колокольней“, — писалъ другой корреспондентъ. „Административная ссылка, проще говоря, сводится къ убійству путемъ голоданія“, — таково было мнѣніе русской прессы, когда она имѣла возможность высказаться по этому вопросу. „Это — приговоръ къ медленной, но вѣрной смерти“, — писалъ по тому-же поводу „Голосъ“.
И все-же нищета не является наиболѣе острымъ въ ряду бѣдствій, постигающихъ административно-ссыльнаго. Мѣстное начальство обращается съ ними самымъ возмутительнымъ образомъ. За помѣщеніе свѣдѣнія въ газетахъ объ ихъ положеніи ссыльные переводятся въ отдаленнѣйшія мѣста Восточной Сибири. Молодымъ дѣвушкамъ, сосланнымъ въ Каргополь, приходится принимать ночные визиты пьяныхъ мѣстныхъ властей, силою врывающихся въ ихъ комнаты подъ предлогомъ, что власти имѣютъ право посѣщать ссыльныхъ во всякое время дня и ночи. Въ другой мѣстности полицейскій чиновникъ требуетъ отъ политическихъ ссыльныхъ дѣвушекъ являться каждую недѣлю въ полицейскій участокъ для „освидѣтельствованія, совмѣстно съ проститутками“, и т. д.; и т. д.[1].
- ↑ «Голосъ», 12 февраля, 1881 г. Съ апрѣля 1881 г. газетамъ строжайше было воспрещено печатать какія-либо свѣдѣнія объ административно-ссыльныхъ, да и всѣ газеты, носившія болѣе или менѣе независимый характеръ, были закрыты.
еще недавно занятие почти всеми видами ремесла воспрещалось административно-ссыльным, не говоря уже о том, что во многих случаях занятие известного рода ремеслами прямо-таки невозможно, ввиду того, что административно-ссыльным воспрещается отлучка из города даже на несколько часов. После всего вышесказанного нужно ли говорить об ужасной невообразимой нищете, в которой приходится ссыльным влачить жизнь? — «Без одежи, без сапогов, без каких-либо занятий, ютясь в крохотных нездоровых избушках, они в большинстве случаев умирают от чахотки», — сообщалось в «Голосе» (2 февраля, 1881 г.). «Наши административные ссыльные буквально голодают. Некоторые из них, не имея квартир, устроились в подполье под колокольней», — писал другой корреспондент. «Административная ссылка, проще говоря, сводится к убийству путем голодания», — таково было мнение русской прессы, когда она имела возможность высказаться по этому вопросу. «Это — приговор к медленной, но верной смерти», — писал по тому же поводу «Голос».
И всё же нищета не является наиболее острым в ряду бедствий, постигающих административно-ссыльного. Местное начальство обращается с ними самым возмутительным образом. За помещение сведения в газетах об их положении ссыльные переводятся в отдаленнейшие места Восточной Сибири. Молодым девушкам, сосланным в Каргополь, приходится принимать ночные визиты пьяных местных властей, силою врывающихся в их комнаты под предлогом, что власти имеют право посещать ссыльных во всякое время дня и ночи. В другой местности полицейский чиновник требует от политических ссыльных девушек являться каждую неделю в полицейский участок для «освидетельствования, совместно с проститутками», и т. д.; и т. д.[1].
- ↑ «Голос», 12 февраля, 1881 г. С апреля 1881 г. газетам строжайше было воспрещено печатать какие-либо сведения об административно-ссыльных, да и все газеты, носившие более или менее независимый характер, были закрыты.
