уже цѣлые годы, и ни агитація русской прессы, ни резолюціи международныхъ литературныхъ конгрессовъ не могли вырвать его изъ рукъ подозрительнаго правительства. Такова же, вѣроятно, будетъ и судьба „политическихъ“, находящихся въ настоящее время на Карѣ. Когда наступитъ законный срокъ ихъ выхода на поселеніе — вмѣсто освобожденія ихъ переведутъ изъ болѣе мягкой по климату Забайкальской области куда-нибудь въ тундры полярнаго круга.
Какъ ни тяжело положеніе уголовныхъ ссыльно-каторжныхъ въ Сибири, правительство нашло возможнымъ подвергнуть такому же, если не худшему наказанію тѣхъ изъ своихъ политическихъ враговъ, которыхъ оно не смогло, даже при помощи подтасовки судовъ, сослать на каторгу или на поселеніе. Оно достигаетъ этого результата при помощи „административной ссылки или высылки“ въ болѣе или менѣе отдаленныя губерніи имперіи безъ приговора, даже безъ признака какого-либо суда, просто по приказанію всемогущаго шефа жандармовъ.
Каждый годъ отъ 500 до 600 юношей и дѣвушекъ бываютъ арестовываемы по подозрѣнію въ революціонной агитаціи. Слѣдствіе продолжается отъ шести мѣсяцевъ до двухъ лѣтъ и даже болѣе, сообразно съ числомъ лицъ арестованныхъ по этому „дѣлу“ и важностью обвиненія. Не болѣе ⅟10 части изъ всего числа арестованныхъ бываетъ предаваемо суду. Всѣ же остальные, противъ которыхъ нельзя выдвинуть никакого обоснованнаго обвиненія, но которые были аттестованы шпіонами въ качествѣ людей „опасныхъ“, всѣ тѣ, кто, по своему уму, энергіи и „радикальнымъ взглядамъ“, могутъ сдѣлаться „опасными“; и въ особенности тѣ, кто во время подслѣдственнаго заключенія, проявили „духъ непочтительности“, — всѣ они высылаются въ какое-нибудь болѣе или менѣе отдаленное, глухое мѣсто, лежащее на пространствѣ между Колой и Камчаткой. Николай I не унижалъ себя до подобныхъ лицемѣрныхъ способовъ преслѣдованія и въ теченіи всего царствованія „желѣзнаго деспота“ административная ссылка „политическаго“ характера мало практиковалась. Но въ царствованіе
уже целые годы, и ни агитация русской прессы, ни резолюции международных литературных конгрессов не могли вырвать его из рук подозрительного правительства. Такова же, вероятно, будет и судьба «политических», находящихся в настоящее время на Каре. Когда наступит законный срок их выхода на поселение — вместо освобождения их переведут из более мягкой по климату Забайкальской области куда-нибудь в тундры полярного круга.
Как ни тяжело положение уголовных ссыльно-каторжных в Сибири, правительство нашло возможным подвергнуть такому же, если не худшему наказанию тех из своих политических врагов, которых оно не смогло, даже при помощи подтасовки судов, сослать на каторгу или на поселение. Оно достигает этого результата при помощи «административной ссылки или высылки» в более или менее отдаленные губернии империи без приговора, даже без признака какого-либо суда, просто по приказанию всемогущего шефа жандармов.
Каждый год от 500 до 600 юношей и девушек бывают арестовываемы по подозрению в революционной агитации. Следствие продолжается от шести месяцев до двух лет и даже более, сообразно с числом лиц арестованных по этому «делу» и важностью обвинения. Не более ⅟10 части из всего числа арестованных бывает предаваемо суду. Все же остальные, против которых нельзя выдвинуть никакого обоснованного обвинения, но которые были аттестованы шпионами в качестве людей «опасных», все те, кто, по своему уму, энергии и «радикальным взглядам», могут сделаться «опасными»; и в особенности те, кто во время подследственного заключения, проявили «дух непочтительности», — все они высылаются в какое-нибудь более или менее отдаленное, глухое место, лежащее на пространстве между Колой и Камчаткой. Николай I не унижал себя до подобных лицемерных способов преследования и в течение всего царствования «железного деспота» административная ссылка «политического» характера мало практиковалась. Но в царствование
