на Кару при тѣхъ условіяхъ, которыя я описывалъ раньше, — за Томскомъ имъ пришлось идти пѣшкомъ въ кандалахъ. Немногимъ изъ нихъ начальство разрѣшило пользоваться подводами, на которыхъ они медленно тащились съ этапа на этапъ. Но даже эти, счастливые, по сравненію съ пѣшими товарищами, политическіе описываютъ это путешествіе, какъ рядъ мученій, говоря: „Люди впадали въ безуміе, не вынося нравственныхъ и физическихъ мученій этого пути. Жену д-ра Бѣлого, сопровождавшую мужа, постигла эта участь; кромѣ нея еще 2-3 товарища начали страдать психическимъ разстройствомъ“.
Тюрьма, въ которой содержатся политическіе на Средней Карѣ, это — одно изъ тѣхъ ветхихъ прогнившихъ зданій, о которыхъ я говорилъ выше. Оно страдало переполненіемъ уже, когда въ немъ помѣщались 91 политич. арест.; съ прибытіемъ новой партіи въ 60 чел., переполненіе, конечно, усилилось въ громадной степени; вѣтеръ и снѣгъ свободно проникаютъ въ щели, образовавшіяся между сгнившими бревнами; благодаря такимъ же щелямъ на полу, изъ-подъ него страшно дуетъ. Главной пищей арестантовъ является черный хлѣбъ и гречневая каша; мясо выдается имъ лишь тогда, когда они работаютъ надъ добычей золота, т.-е. всего въ теченіи 3-хъ мѣсяцевъ въ году, да и тогда его получаютъ лишь 50 чел. изъ 150. Вопреки закону и обычаю, всѣ они были закованы въ 1881 г. въ кандалы и даже работали въ кандалахъ.
Для „политическихъ“ не имѣется госпиталя и больные, которыхъ не мало, остаются на нарахъ, рядомъ съ здоровыми, въ тѣхъ же холодныхъ камерахъ, въ той же удушающей атмосферѣ. Даже психически разстроенную М. Ковалевскую до сихъ поръ держатъ въ тюрьмѣ. Къ счастью, среди политическихъ имѣются собственные врачи. Что же касается тюремнаго врача, то для его характеристики достаточно сказать, что М. Ковалевская была въ его присутствіи, во время одного изъ припадковъ ея безумія, брошена на полъ и жестоко́ избита. Женамъ политическихъ арестантовъ разрѣшено жить на Нижней Карѣ и посѣщать мужей дважды въ недѣлю, а также —
на Кару при тех условиях, которые я описывал раньше, — за Томском им пришлось идти пешком в кандалах. Немногим из них начальство разрешило пользоваться подводами, на которых они медленно тащились с этапа на этап. Но даже эти, счастливые, по сравнению с пешими товарищами, политические описывают это путешествие, как ряд мучений, говоря: «Люди впадали в безумие, не вынося нравственных и физических мучений этого пути. Жену д-ра Белого, сопровождавшую мужа, постигла эта участь; кроме неё еще 2-3 товарища начали страдать психическим расстройством».
Тюрьма, в которой содержатся политические на Средней Каре, это — одно из тех ветхих прогнивших зданий, о которых я говорил выше. Оно страдало переполнением уже, когда в нём помещались 91 политич. арест.; с прибытием новой партии в 60 чел., переполнение, конечно, усилилось в громадной степени; ветер и снег свободно проникают в щели, образовавшиеся между сгнившими бревнами; благодаря таким же щелям на полу, из-под него страшно дует. Главной пищей арестантов является черный хлеб и гречневая каша; мясо выдается им лишь тогда, когда они работают над добычей золота, т. е. всего в течении 3-х месяцев в году, да и тогда его получают лишь 50 чел. из 150. Вопреки закону и обычаю, все они были закованы в 1881 г. в кандалы и даже работали в кандалах.
Для «политических» не имеется госпиталя и больные, которых немало, остаются на нарах, рядом с здоровыми, в тех же холодных камерах, в той же удушающей атмосфере. Даже психически расстроенную М. Ковалевскую до сих пор держат в тюрьме. К счастью, среди политических имеются собственные врачи. Что же касается тюремного врача, то для его характеристики достаточно сказать, что М. Ковалевская была в его присутствии, во время одного из припадков её безумия, брошена на пол и жестоко́ избита. Женам политических арестантов разрешено жить на Нижней Каре и посещать мужей дважды в неделю, а также —
