арестанты во время заключенія въ тюрьмахъ и въ теченіи долгаго странствованія по этапамъ. Еще задолго до прибытія въ Сибирь, они уже деморализованы.
Вынужденная лѣность въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ въ мѣстныхъ острогахъ, развившееся въ острогахъ пристрастіе къ азартнымъ карточнымъ играмъ; систематическое подавленіе воли арестанта и развитіе пассивности являются прямой противоположностью той моральной силы, которая требуется для успѣшной колонизаціи молодой страны; нравственное разложеніе, потеря воли, развитіе низкихъ страстей, мелочныхъ желаній и противообщественныхъ идей, прививаемыхъ тюрьмою — все это необходимо принять во вниманіе, чтобы вполнѣ оцѣнить всю глубину развращенія, распространяемаго нашими тюрьмами и понять, почему бывшіе обитатели этихъ карательныхъ учрежденій навсегда теряютъ способность къ суровой борьбѣ за существованіе въ приполярной русской колоніи.
Но тюрьма сокрушаетъ не только нравственныя силы арестанта; его физическія силы, въ большинствѣ случаевъ, также бываютъ подорваны долгимъ странствованіемъ по этапамъ и пребываніемъ въ каторжной работѣ. Многіе арестанты наживаютъ неизлечимыя болѣзни и почти всѣ отличаются физической слабостью. Что же касается тѣхъ изъ нихъ, которымъ пришлось провести около 20 лѣтъ на каторгѣ (попытка къ побѣгу нерѣдко доводитъ срокъ каторги до вышеуказаннаго размѣра), то они, въ громадномъ большинствѣ случаевъ, оказываются совершенно неспособными къ какой-либо работѣ. Даже поставленные въ наилучшія условія, они будутъ все-таки бременемъ для общества. Но дѣло въ томъ, что условія, при которыхъ приходится работать поселенцу — очень тяжелы. Его посылаютъ въ какую-нибудь отдаленную деревню, гдѣ его надѣляютъ землей — обыкновенно худшею въ данной деревнѣ — и онъ долженъ превратиться въ земледѣльца. Въ дѣйствительности же такой поселенецъ не имѣетъ никакого понятія объ условіяхъ земледѣліи въ Сибири, и пробывъ 3—4 года въ тюрьмѣ, онъ, кромѣ того, потерялъ всякую любовь къ такого рода работѣ, если онъ даже зани-
арестанты во время заключения в тюрьмах и в течение долгого странствования по этапам. Еще задолго до прибытия в Сибирь, они уже деморализованы.
Вынужденная леность в течении нескольких лет в местных острогах, развившееся в острогах пристрастие к азартным карточным играм; систематическое подавление воли арестанта и развитие пассивности являются прямой противоположностью той моральной силы, которая требуется для успешной колонизации молодой страны; нравственное разложение, потеря воли, развитие низких страстей, мелочных желаний и противообщественных идей, прививаемых тюрьмою — всё это необходимо принять во внимание, чтобы вполне оценить всю глубину развращения, распространяемого нашими тюрьмами и понять, почему бывшие обитатели этих карательных учреждений навсегда теряют способность к суровой борьбе за существование в приполярной русской колонии.
Но тюрьма сокрушает не только нравственные силы арестанта; его физические силы, в большинстве случаев, также бывают подорваны долгим странствованием по этапам и пребыванием в каторжной работе. Многие арестанты наживают неизлечимые болезни и почти все отличаются физической слабостью. Что же касается тех из них, которым пришлось провести около 20 лет на каторге (попытка к побегу нередко доводит срок каторги до вышеуказанного размера), то они, в громадном большинстве случаев, оказываются совершенно неспособными к какой-либо работе. Даже поставленные в наилучшие условия, они будут всё-таки бременем для общества. Но дело в том, что условия, при которых приходится работать поселенцу — очень тяжелы. Его посылают в какую-нибудь отдаленную деревню, где его наделяют землей — обыкновенно худшею в данной деревне — и он должен превратиться в земледельца. В действительности же такой поселенец не имеет никакого понятия об условиях земледелии в Сибири, и пробыв 3—4 года в тюрьме, он, кроме того, потерял всякую любовь к такого рода работе, если он даже зани-
