виду того, что женщина, подвергнутая истязаніямъ, не была арестанткой, ея жалобы дошли до начальства; но на одинъ эпизодъ, случайно обнаружившійся, сколько сотенъ случаевъ такого же рода остались не обличенными и никогда не будутъ отданы на судъ общественнаго мнѣнія!
Мнѣ остается сказать лишь нѣсколько словъ о тѣхъ ссыльно-каторжныхъ, которыхъ казна отдаетъ въ наймы владѣльцамъ частныхъ золотыхъ пріисковъ. Эта система не была еще введена во время моего нахожденія въ Сибири и свѣдѣнія о ней, вообще, не отличаются обиліемъ. Я знаю только, что опытъ былъ признанъ неудачнымъ. Лучшіе изъ частныхъ владѣльцевъ избѣгаютъ нанимать ссыльно-каторжныхъ, убѣдившись вскорѣ на опытѣ, что всякое соприкосновеніе съ чиновниками въ Сибири приходится дорого оплачивать; лишь мелкіе промышленники или люди, не брезгующіе ничѣмъ, продолжаютъ пользоваться наемнымъ арестантскимъ трудомъ. На пріискахъ такихъ промышленниковъ арестантамъ приходится меньше страдать отъ жестокости надсмотрщиковъ, но зато они страдаютъ отъ недостаточнаго питанія, непосильнаго труда и скверныхъ помѣщеній, не говоря уже объ утомительности долгаго пути съ пріисковъ и обратно, по тропинкамъ, прорѣзывающимъ дикую Сибирскую тайгу.
Что же касается соляныхъ варницъ, гдѣ работаетъ нѣкоторое число ссыльно-каторжныхъ и теперь, то это самый худшій видъ каторги и я никогда не забуду поляковъ ссыльныхъ, которыхъ мнѣ пришлось видѣть на Усть-Кутскомъ соляномъ заводѣ. Вода соляныхъ источниковъ обыкновенно выкачивается при помощи самыхъ примитивныхъ механическихъ приспособленій; и работа при насосахъ, которая продолжается и въ теченіи всей зимы, по общему отзыву — очень изнурительна. Но еще хуже положеніе рабочихъ, занятыхъ при громадныхъ сковородахъ, на которыхъ выпаривается соль и подъ которыми для этой цѣли разводится адскій огонь. Людямъ приходится по цѣлымъ часамъ стоять совершенно обнаженными, мѣшая разсолъ въ сковородахъ; по ихъ тѣлу струится потъ отъ невыносимой жары и
виду того, что женщина, подвергнутая истязаниям, не была арестанткой, её жалобы дошли до начальства; но на один эпизод, случайно обнаружившийся, сколько сотен случаев такого же рода остались не обличенными и никогда не будут отданы на суд общественного мнения!
Мне остается сказать лишь несколько слов о тех ссыльно-каторжных, которых казна отдает в наймы владельцам частных золотых приисков. Эта система не была еще введена во время моего нахождения в Сибири и сведения о ней, вообще, не отличаются обилием. Я знаю только, что опыт был признан неудачным. Лучшие из частных владельцев избегают нанимать ссыльно-каторжных, убедившись вскоре на опыте, что всякое соприкосновение с чиновниками в Сибири приходится дорого оплачивать; лишь мелкие промышленники или люди, не брезгующие ничем, продолжают пользоваться наемным арестантским трудом. На приисках таких промышленников арестантам приходится меньше страдать от жестокости надсмотрщиков, но зато они страдают от недостаточного питания, непосильного труда и скверных помещений, не говоря уже об утомительности долгого пути с приисков и обратно, по тропинкам, прорезывающим дикую Сибирскую тайгу.
Что же касается соляных варниц, где работает некоторое число ссыльно-каторжных и теперь, то это самый худший вид каторги и я никогда не забуду поляков ссыльных, которых мне пришлось видеть на усть-кутском соляном заводе. Вода соляных источников обыкновенно выкачивается при помощи самых примитивных механических приспособлений; и работа при насосах, которая продолжается и в течение всей зимы, по общему отзыву — очень изнурительна. Но еще хуже положение рабочих, занятых при громадных сковородах, на которых выпаривается соль и под которыми для этой цели разводится адский огонь. Людям приходится по целым часам стоять совершенно обнаженными, мешая рассол в сковородах; по их телу струится пот от невыносимой жары и
