„лиса“ т.-е. обрубокъ дерева или кусокъ желѣза, вѣсомъ въ 1½ пуда, прикрѣпляемый къ кандаламъ и носимый преступникомъ въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ. Ужасное наказаніе „лисой“ выводится изъ употребленія, но приковка на нѣсколько лѣтъ къ тачкѣ до сихъ поръ въ большомъ ходу. Сравнительно недавно политическіе арестанты: Понко, Ѳомичевъ и Березнюкъ были присуждены за попытку бѣжать изъ Иркутской тюрьмы къ приковкѣ къ тачкамъ въ теченіи 2 лѣтъ.
Нечего и говорить, что управляющій пріисками является чѣмъ-то вродѣ самодержавнаго монарха и что какія-либо жалобы на него — совершенно безполезны. Онъ можетъ грабить арестантовъ, подвергать ихъ самымъ ужаснымъ наказаніямъ, можетъ даже мучить ихъ дѣтей — никакія жалобы не дойдутъ до начальства; а если бы нашелся арестантъ, осмѣлившійся пожаловаться, его просто заморятъ въ темномъ карцерѣ или онъ умретъ подъ плетьми. Всѣмъ пишущимъ о ссылкѣ въ Сибирь слѣдуетъ помнить, что надъ смотрителями нѣтъ никакого контроля, честный же человѣкъ не сможетъ долго оставаться во главѣ каторжной тюрьмы въ Сибири. Если его обращение съ арестантами отличается гуманностью, это качество разсматривается въ Петербургѣ, какъ „опасная сантиментальность“ и онъ будетъ уволенъ со службы. Если онъ отличается даже примитивной честностью, его непремѣнно выживетъ компанія грабителей и всякихъ охотниковъ до казеннаго пирога, которая собирается обыкновенно вокругъ такого лакомаго куска, какъ казенные золотые пріиски. Русская пословица говоритъ: „Дайте мнѣ на прокормъ казеннаго воробья и я съ нимъ прокормлю все мое семейство“, а золотые пріиски представляютъ несомнѣнно величину болѣе значительную, чѣмъ казенный воробей. На нихъ работаютъ тысячи арестантовъ, которыхъ надо кормить и снабжать орудіями для работы; на нихъ имѣются машины, требующія починокъ и, наконецъ, — самое главное — на нихъ производится очень выгодная торговля краденымъ казеннымъ золотомъ. Вообще, на казенныхъ пріискахъ изъ поколѣнія въ поколѣніе работаетъ солидно-организованная шайка казнокрадовъ, ко-
«лиса» т. е. обрубок дерева или кусок железа, весом в 1½ пуда, прикрепляемый к кандалам и носимый преступником в течение нескольких лет. Ужасное наказание «лисой» выводится из употребления, но приковка на несколько лет к тачке до сих пор в большом ходу. Сравнительно недавно политические арестанты: Понко, Фомичев и Березнюк были присуждены за попытку бежать из иркутской тюрьмы к приковке к тачкам в течении 2 лет.
Нечего и говорить, что управляющий приисками является чем-то вроде самодержавного монарха и что какие-либо жалобы на него — совершенно бесполезны. Он может грабить арестантов, подвергать их самым ужасным наказаниям, может даже мучить их детей — никакие жалобы не дойдут до начальства; а если бы нашелся арестант, осмелившийся пожаловаться, его просто заморят в темном карцере или он умрет под плетьми. Всем пишущим о ссылке в Сибирь следует помнить, что над смотрителями нет никакого контроля, честный же человек не сможет долго оставаться во главе каторжной тюрьмы в Сибири. Если его обращение с арестантами отличается гуманностью, это качество рассматривается в Петербурге, как «опасная сентиментальность» и он будет уволен со службы. Если он отличается даже примитивной честностью, его непременно выживет компания грабителей и всяких охотников до казенного пирога, которая собирается обыкновенно вокруг такого лакомого куска, как казенные золотые прииски. Русская пословица говорит: «Дайте мне на прокорм казенного воробья и я с ним прокормлю всё мое семейство», а золотые прииски представляют несомненно величину более значительную, чем казенный воробей. На них работают тысячи арестантов, которых надо кормить и снабжать орудиями для работы; на них имеются машины, требующие починок и, наконец, — самое главное — на них производится очень выгодная торговля краденым казенным золотом. Вообще, на казенных приисках из поколения в поколение работает солидно организованная шайка казнокрадов, ко-
