Въ 60-хъ годахъ ссыльнымъ приходилось совершать пѣшкомъ весь путь отъ Москвы до мѣста ихъ назначенія. Такимъ образомъ, имъ надо было пройти около 7000 верстъ, чтобы достигнуть каторжныхъ тюремъ Забайкалья и около 8000 верстъ, чтобы попасть въ Якутскую область, два года въ первомъ случаѣ и 2½ года — во второмъ. Съ того времени, въ способѣ транспорти-
та-же пропорція, а именно въ періодъ съ 1867 по 1876 изъ 151,184 ссыльныхъ, такихъ жертвъ произвола было 78,871 чел. То-же наблюдается и по отношенію къ другимъ категоріямъ ссыльныхъ. Судя по даннымъ, приводимымъ въ работѣ г. Анучина, изъ 79,846 сосланныхъ по приговору суда 14,531 (725 чел. въ годъ) судились за убійство; 14,248 обвинялись въ болѣе тяжелыхъ уголовныхъ преступленіяхъ, каковы поджегъ, грабежъ и подлогъ; 40,666 судились за воровство и 1426 за занятіе контрабандой; суммируя эти цыфры, получаемъ 70,871 чел. (около 3545 чел. въ годъ) такихъ преступниковъ, которые были бы осуждены кодексами любой европейской страны (хотя, конечно, при судѣ съ присяжными возможенъ былъ бы и значительный процентъ оправданій). Остальные (около 89000) попали въ ссылку въ громадномъ большинствѣ случаевъ за преступленія, которыя являлись прямымъ результатомъ политическаго строя Россіи. А именно: за бунтъ противъ помѣщиковъ и властей — 16,456; проявленіе сектантскаго фанатизма — 2138 чел.; побѣгъ съ военной службы (которая тогда продолжалась 25 лѣтъ) — 1651 и за побѣгъ изъ Сибири, въ большинствѣ случаевъ изъ административной ссылки, — 18,328. Наконецъ, мы находимъ громадное число — 48,466 чел. — „бродягъ“, относительно которыхъ г. Анучинъ замѣчаетъ: „Бродяжество это въ большинствѣ случаевъ было ничто иное, какъ отлучка въ сосѣднюю губернію безъ паспорта“; изъ вышеуказаннаго числа по меньшей мѣрѣ 40.000 чел. „были высланы за проступки противъ паспортной системы", — (т.-е., это были люди, у которыхъ голодала семья и у которыхъ не было 5 или 10 рублей для уплаты за паспортъ, чтобы уйти искать работу напр. изъ Калуги или Тулы въ Одессу или Астрахань). Далѣе г. Анучинъ замѣчаетъ: „что же касается 80.000 чел., сосланныхъ административнымъ порядкомъ, то мы не только сомнѣваемся въ ихъ преступности, но сомнѣваемся даже въ самомъ существованіи такихъ преступленій, которые были имъ приписаны“. Число такого рода „преступниковъ" съ тѣхъ поръ не уменьшилось. Оно почти удвоилось, какъ и цыфры другихъ категорій. Россія ежегодно посылаетъ въ Сибирь, въ пожизненную ссылку, 4—5000 мужчинъ и женщинъ, которые въ другихъ странахъ были бы присуждены къ нѣсколькимъ рублямъ. Къ подобнаго рода „преступникам“ необходимо прибавить еще около 1500 женщинъ и 2—2500 дѣтей, ежегодно слѣдующихъ въ Сибирь за мужьями и родителями, безвинно перенося всѣ ужасы этапнаго путешествія по Сибири и всѣ невзгоды ссылки.
В 60-х годах ссыльным приходилось совершать пешком весь путь от Москвы до места их назначения. Таким образом, им надо было пройти около 7000 верст, чтобы достигнуть каторжных тюрем Забайкалья и около 8000 верст, чтобы попасть в Якутскую область, два года в первом случае и 2½ года — во втором. С того времени, в способе транспорти-
та же пропорция, а именно в период с 1867 по 1876 из 151,184 ссыльных, таких жертв произвола было 78,871 чел. То же наблюдается и по отношению к другим категориям ссыльных. Судя по данным, приводимым в работе г. Анучина, из 79,846 сосланных по приговору суда 14,531 (725 чел. в год) судились за убийство; 14,248 обвинялись в более тяжелых уголовных преступлениях, каковы поджег, грабеж и подлог; 40,666 судились за воровство и 1426 за занятие контрабандой; суммируя эти цифры, получаем 70,871 чел. (около 3545 чел. в год) таких преступников, которые были бы осуждены кодексами любой европейской страны (хотя, конечно, при суде с присяжными возможен был бы и значительный процент оправданий). Остальные (около 89000) попали в ссылку в громадном большинстве случаев за преступления, которые являлись прямым результатом политического строя России. А именно: за бунт против помещиков и властей — 16,456; проявление сектантского фанатизма — 2138 чел.; побег с военной службы (которая тогда продолжалась 25 лет) — 1651 и за побег из Сибири, в большинстве случаев из административной ссылки, — 18,328. Наконец, мы находим громадное число — 48,466 чел. — «бродяг», относительно которых г. Анучин замечает: «Бродяжество это в большинстве случаев было ничто иное, как отлучка в соседнюю губернию без паспорта»; из вышеуказанного числа по меньшей мере 40.000 чел. «были высланы за проступки против паспортной системы», — (т. е., это были люди, у которых голодала семья и у которых не было 5 или 10 рублей для уплаты за паспорт, чтобы уйти искать работу напр. из Калуги или Тулы в Одессу или Астрахань). Далее г. Анучин замечает: «что же касается 80.000 чел., сосланных административным порядком, то мы не только сомневаемся в их преступности, но сомневаемся даже в самом существовании таких преступлений, которые были им приписаны». Число такого рода «преступников» с тех пор не уменьшилось. Оно почти удвоилось, как и цифры других категорий. Россия ежегодно посылает в Сибирь, в пожизненную ссылку, 4—5000 мужчин и женщин, которые в других странах были бы присуждены к нескольким рублям. К подобного рода «преступникам» необходимо прибавить еще около 1500 женщин и 2—2500 детей, ежегодно следующих в Сибирь за мужьями и родителями, безвинно перенося все ужасы этапного путешествия по Сибири и все невзгоды ссылки.
