сказалъ Фоминъ.—„Вы, вѣроятно, знаете, почему мы васъ побезпокоили?“
— „Нѣтъ, не знаю,“ отвѣтилъ я.
Фоминъ недовольно сморщился, а сидѣвшій за другимъ столомъ чекистъ, ехидно улыбнулся.
„Ну, будто бы не знаете?“ спросилъ насмѣшливо Фоминъ. „Вы вѣдь образованный человѣкъ, и не станете, какъ какой нибудь мужикъ, упираться: „не знаю да не знаю.“ Неужели вы не догадываетесь?“
Я началъ терять терпѣніе и рѣзко сказалъ: „Будьте любезны избавить меня отъ догадокъ, и назовите мнѣ причину, почему вы меня сюда вызвали?“ Скучное лицо Фомина, какъ будто повеселѣло, и, порывшись въ ящикѣ стола, онъ вытащилъ оттуда и положилъ передо мной фотографическую карточку какой-то дамы среднихъ лѣтъ, и какого-то господина съ окладистой черной бородой. Я съ искреннимъ удивленіемъ и любопытствомъ посмотрѣлъ на эти карточки, совершенно неизвѣстныхъ мнѣ лицъ. Не успѣлъ я сказать, что эти лица мнѣ совершенно не знакомы, какъ Фоминъ протянулъ мнѣ третью фотографическую карточку. Это былъ портретъ Копонена.
Совершенно спокойно я посмотрѣлъ на Фомина и сказалъ: „Это мой служащій, инженеръ Копоненъ“.
Мой отвѣтъ окончально развеселилъ Фомина. Похлопывая рукой по портрету неизвѣстной мнѣ дамы и бородатаго господина и показывая головой на портретъ Копонена, онъ спросилъ: „Скажите пожалуйста, что вамъ извѣстно объ отношеніяхъ Копонена къ этимъ двумъ лицамъ? Вамъ извѣстно, какія дѣла онъ имѣлъ съ ними?“
„Нѣтъ, не извѣстно“.
„Въ такомъ случаѣ, разъ вы упираетесь, я обязанъ прочесть вамъ статью уголовно-процессуальнаго кодекса, изъ которой вы увидите, какое наказаніе вамъ угрожаетъ за отказъ дать добровольно свидѣтельское показаніе“. Съ этими словами Фоминъ прочиталъ мнѣ нижеслѣдующее законоположеніе:
„Всякое лицо, привлеченное соотвѣтствующими судебными властями, или розыскными органами къ допросу, обязано дать чистосердечныя, подробныя показанія по всѣмъ вопросамъ, относящимся къ выясненію даннаго преступленія. Неисполненіе сего поста-
