скандалъ въ соціалистической республикѣ, и въ то время, когда всѣмъ управляютъ сами рабочіе“.
Эти слова были неискренни, такъ какъ Левинсонъ зналъ, еще лучше меня, что именно въ совѣтской Россіи, панамы сдѣлались самымъ зауряднымъ явленіемъ, и еженедѣльно арестовываются то въ одномъ, то въ другомъ совѣтскомъ предпріятіи десятки служащихъ за совершенныя ими, или провоцированныя Чекой преступленія.
Не безъинтересно для характеристики совѣтскаго чиновнаго быта, что „товарищъ“ Ланда дѣятельно способствовалъ производству обыска и ареста въ коженномъ синдикатѣ, надѣсь утопить своего врага и конкурента „товарища“ Эрисмана. Хотя этотъ послѣдній не былъ арестованъ, но все, происшедшее вывело изъ строя весь синдикатъ, и, разумѣется, теперь не могло быть и рѣчи для меня о какихъ либо переговорахъ.
Когда, послѣ Рождества, я поѣхалъ въ Москву въ третій разъ, для свиданія съ Красинымъ, то получилъ отъ него отвѣтъ, что пока все не успоится и не наладится вновь, работа синдиката, никакіе конкретные переговоры не мыслимы.
Такимъ образомъ я, силою обстоятельствъ, возвращался вновь къ моимъ личнымъ торговымъ дѣламъ. Необходимо было выждать, пока въ синдикатѣ все опять войдетъ въ норму.
Въ концѣ января 1924 года началась эпидемія арестовъ по дѣламъ, связаннымъ со шпіонажемъ и „контръ-революціей“. Корридоры нашего дома на Невскомъ проспектѣ, совершенно опустѣли, такъ какъ даже посредники и комиссіонеры были въ паникѣ, и обходили за версту всѣ иностранныя конторы.
Всѣ мы, точно по мановенію волшебной палочки, сразу потеряли нашихъ русскихъ знакомыхъ и друзей. Это случалось періодически и раньше, но теперь Чека почему то неистовствовала безъ передышки.
Глухо поговаривали, что въ застѣнкахъ Чеки идутъ массовые разстрѣлы, и что всѣ Московскія и Петербургскія тюрьмы совершенно переполнены.
Въ массовыхъ арестахъ мы не сомнѣвались, такъ
