заводы нашей фирмы, большевиками усиленно ведутся переговоры о признаніи совѣтской власти де-юре и носятся слухи объ открытіи тамъ совѣтскаго торговаго представительства и о предполагаемыхъ громадныхъ закупкахъ сырья для нуждъ совѣтской промышленности.
Если бы послѣдующіе событія подтвердили полученныя мною свѣдѣнія, то это могло бы имѣть рѣшающее и благопріятное вліяніе на исходъ моего дѣла, поэтому я не смущался моими неудачами въ кожевенномъ синдикатѣ и возлагалъ надежды на мои переговоры въ Москвѣ и на главный факторъ въ торговыхъ дѣлахъ въ совѣтской Россіи — „Время“.
Однажды ко мнѣ въ контору позвонили по телефону и чей-то незнакомый голосъ освѣдомился: „Можно ли говоритъ съ господиномъ Седергольмъ?“ На мой удовлетворительный отвѣтъ, въ телефонѣ прозвучало: „Сейчасъ съ вами будетъ говоритъ предсѣдатель Севзапгосторга (государственный синдикатъ торговли сѣверо-западной области) товарищъ Ланда.“
Этотъ совѣтскій „вельможа“, возымѣвъ желаніе лично со мной познакомиться, просилъ меня назначить время, когда мнѣ было бы удобно пріѣхать въ возглавляемое имъ учрежденіе.
На слѣдующій день я поѣхалъ въ назначенный часъ и былъ принятъ товарищемъ Ландой въ его служебномъ кабинетѣ. Сборная мебель, ковры, масса всевозможныхъ діаграммъ на стѣнахъ кабинета. Все какъ всюду у совѣтскихъ вельможъ. Самъ товарищъ Ланда, плотный, ярко рыжій еврей съ сильно выраженнымъ еврейскимъ акцентомъ и съ европеизированной внѣшностью: приличный пиджачный костюмъ, воротникъ, галстухъ.
Изъ послѣдовавшей бесѣды выяснилось, что товарищъ Ланда, слышалъ о ведущихся мною переговорахъ и будучи въ Москвѣ на засѣданіи высшаго Экономическаго совѣта, онъ тамъ предложилъ свой проектъ о снабженіи кожевенной промышленности сѣверо-западной области. Онъ успѣлъ убѣдитъ „сферы“, что право импорта дубильныхъ матеріаловъ должно быть изъято изъ вѣдѣнія кожевеннаго синдиката, такъ
