ницей изъ-за него въ тюрьмѣ и что, если онъ вернется, то ее выпустятъ на волю, а брата подвергнутъ небольшому наказанію и обяжутъ „подпиской“ не выѣзжать изъ предѣловъ Россіи. Катя знала цѣну обѣщаніямъ Чеки и съ негодованіемъ отвергла предательское предложеніе. Эту хрупкую, мужественную дѣвушку держали сначала во внутренней тюрьмѣ Чеки въ Москвѣ на Лубянкѣ, а потомъ въ томъ же городѣ въ Бутырской тюрьмѣ, пока не рѣшили сослать на Соловки „безъ срока“, или вѣрнѣе до возвращенія брата въ Россію. Катя въ теченіе пятилѣтняго пребыванія въ тюрьмѣ, семь разъ объявляла голодовку и въ общемъ итогѣ отголодала 78 дней. Послѣднихъ три года пребыванія въ тюрьмѣ, Катя за смертью тетки, не имѣла со стороны никакой помощи и существовала исключительно благодаря отзывчивости своихъ различныхъ подругъ по заключенію.
Исторія той худенькой дамы, о которой я уже упоминалъ въ началѣ, ничего интереснаго не представляетъ: мужъ эмигрировалъ нелегально за границу, писалъ женѣ письма, Чека ихъ перехватила, несчастную женщину обвинили въ недоносительствѣ и шпіонажѣ, и результатомъ была ссылка на Соловки на пять лѣтъ.
Уже сильно стемнѣло, я совсѣмъ продрогъ и, чтобы согрѣться, началъ ходить вдоль вагона. Ко мнѣ присоединился маленькій, толстый еврей — биржевой маклеръ, присужденный къ высылкѣ на Соловки за спекуляцію съ иностранной валютой. Онъ очень волновался, такъ какъ носились слухи, что къ нашей партіи будетъ присоединена партія высылаемыхъ, которая должна прибыть изъ Москвы, и въ этой партіи будто-бы, было много уголовныхъ преступниковъ. Этотъ слухъ имѣлъ основаніе, такъ какъ еще въ ноябрѣ мѣсяцѣ былъ изданъ декретъ, въ которомъ поручалось Чекѣ принять мѣры къ искорененію растущей преступности и хулиганства, и Чека со свойственной ей безотвѣтственной энергіей, начала высылать на Соловецкіе острова и въ Сибирь всѣхъ лицъ съ уголовнымъ прошлымъ.
Подъ уголовнымъ прошлымъ въ совѣтской Россіи понимаются двѣ судимости, то-есть двухкратное отбываніе наказанія по суду за уголовныя преступленія. Такимъ образомъ, согласно новаго декрета,
