Въ коммунистическомъ коллективѣ нашей больницы тоже не хватало надежныхъ, испытанныхъ коммунистовъ для „ячейки“, и потому изъ районнаго комитета былъ назначенъ коммунистъ провизоръ, еврей, смѣнившій старичка, больничнаго аптекаря, тоже еврея, но безпартійнаго и обремененнаго большой семьей. Новый аптекарь былъ назначенъ предсѣдателемъ коммунистической ячейки. Такъ какъ веденіе пропагандной и просвѣтительной работы лежитъ на обязанности ячейки, то новый аптекарь имѣлъ ближайшее наблюденіе за больничной библіотекой.
Каждый заключенный имѣлъ право получать для прочтенія еженедѣльно три книги. Библіотека была большая и прекрасно составленная, даже съ иностраннымъ отдѣломъ. Въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго, такъ какъ библіотека перешла къ большевикамъ, такъ сказать, по наслѣдству отъ того времени, когда больница Гааза была еще арестнымъ домомъ для „привиллегированныхъ сословій“, а потомъ офицерскимъ лазаретомъ. За годы большевизма, разумѣется, составъ библіотеки пришелъ въ упадокъ, но взамѣнъ многихъ пропавшихъ книгъ стараго каталога, появилась масса книгъ современныхъ, преимущественно узко-партійнаго направленія. Каждый разъ, когда я выписывалъ, по особой книжкѣ, полагавшіяся мнѣ три книги, я либо совсѣмъ ихъ не получалъ, либо мнѣ давали только одну отмѣченную мною книгу, а остальныя двѣ были всегда коммунистической литературой. Сначала я думалъ, что это или случайность, или просимыхъ мною книгъ не было въ библіотекѣ. Оказалось, что это было не совсѣмъ такъ. Все происходило благодаря тому, что аптекарь, товарищъ Цвибакъ, рѣшилъ заняться моимъ коммунистическимъ воспитаніемъ. Не желая осложнять моего положенія, и безъ того сквернаго, я предоставилъ „товарищу“ Цвибаку снабжать меня книгами по его вкусу, а моихъ пріятелей — жуликовъ „Слона“ и „Шило“ мнѣ было не трудно уговорить выписывать книги по моему выбору, такъ какъ и тотъ, и другой были совершенно равнодушны къ литературѣ. Такимъ образомъ я имѣлъ достаточно интересныхъ книгъ для чтенія, „Слонъ“ и „Шило“ получали отъ меня табакъ и сахаръ, а товарищъ Цвибакъ пребывалъ въ счастливой увѣренности,
