мотаніе сумасшедшихъ, кашель чахоточныхъ и предсмертные хрипы умирающихъ. Тутъ же въ углу картежная игра и нескончаемая, отвратительная, циничная брань.
Какъ врачи, такъ и „сестры“ стараются группировать больныхъ соотвѣтственно ихъ соціальному положенію, но это не всегда удается, такъ какъ приходится при такой группировкѣ считаться съ массой обстоятельствъ.
Дѣло въ томъ, что въ больницѣ Гааза внутренній распорядокъ устанавливается, помимо врачебнаго персонала, еще представителями двухъ вѣдомствъ: народнаго комиссаріата юстиціи (такъ называемый „надзоръ“) и Чеки. Далеко не всегда распоряженія медицинскаго персонала совпадаютъ съ желаніями представителей „надзора“, или съ требованіями Чеки. При размѣщеніи больныхъ играетъ роль, въ какой стадіи процесса находится ихъ „дѣло“, характеръ самого дѣла, характеръ приговора. Если случается, что нѣсколько больныхъ принадлежащихъ къ образованному классу, размѣщены всѣ вмѣстѣ въ одной комнатѣ, то на это непремѣнно обратитъ вниманіе представитель Чеки и немедленно начнется сортировка. Отъ этого нисколько не выигрываютъ интересы правосудія, такъ какъ больные совершенно свободно разгуливаютъ изъ камеры въ камеру, но благодаря смѣшанному составу больныхъ въ камерахъ, въ нихъ царитъ ужасная грязь, происходитъ масса недоразумѣній, ссоръ, кражъ.
Среди больныхъ преобладаетъ уголовный элементъ, такъ какъ люди, принадлежащіе къ образованному классу, бываютъ очень рѣдко судимы гласнымъ судомъ. Въ огромномъ большинствѣ случаевъ ихъ судятъ административнымъ порядкомъ, т. е. заочно въ Коллегіи Чеки, такъ какъ характеръ ихъ преступленій, за отсутствіемъ конкретныхъ уликъ, не можетъ разбираться даже въ совѣтскомъ судѣ. Всѣ приговоры Чеки очень однообразны: разстрѣлъ, высылка въ Сибирь, на Уралъ или въ Соловецкій концентраціонный лагерь. Поэтому Петербургскія и Московскія тюрьмы наполнены, главнымъ образомъ, представителями уголовнаго элемента. Петербугская тюрьма на Шпалерной (Д. П. З.) находится въ исключительномъ вѣдѣніи Чеки, но откуда почти никто и никогда не
