лишь иногда политическихъ преступниковъ — обычно студентовъ, теперь же заключенные принадлежали къ образованному и аристократическому классу общества. Отъ часу дня и до семи часовъ вечера сквозь палисадникъ проходило ежедневно свыше 2000 человѣкъ. До часу дня гуляли особо важные и привиллегированные заключенные. Наша тюрьма была въ исключительномъ распориженіи Чека и офиціально называлась „домъ предварительнаго заключенія“, или сокращенно по-совѣтски, Дэ-Пэ-Зэ. Это сокращенное названіе дало поводъ къ довольно мѣткому прозвищу тюрьмы: „домъ пролетарской забавы“.
Смотрѣть въ окно строжайше запрещалось, но все таки съ осторожностью это можно было продѣлывать, пользуясь промежуткомъ между двумя періодическими заглядываніями корридорнаго надзирателя въ глазокъ камерной двери.
Иногда часовой, солдатъ, стоявшій всегда на вышкѣ, въ центрѣ обнесеннаго палисадникомъ круга, замѣчалъ въ окнахъ камеръ лица какихъ-нибудь заключенныхъ. Въ такихъ случаяхъ часовой кричалъ:
„Сойди съ окна!“
Если заключеннюй не сходилъ, слѣдовалъ выстрѣлъ. Всѣ стѣны вокругъ тѣхъ оконъ, которые разрѣшается держать открытыми, избиты пулями и я самъ, однажды, чуть серьезно не пострадалъ, благодаря своей разсѣянности и глухотѣ. Засмотрѣвшись внизъ на заинтересовавшаго меня англійскаго капитана Рейли, гулявшаго въ палисадникѣ по утрамъ, я, вѣроятно, не далъ себѣ отчета или не слышалъ предупрежденія солдата.
Одновренно съ раздавшимся выстрѣломъ Чесноковъ сорвалъ меня съ окна, за ноги, а пуля ударившись въ лѣвую стѣнку оконной амбразуры рикошетомъ отлетѣла внутрь нашей камеры, и деформированная упала около двери. Иногда случалось, что многочисленные студенты и студентки, сидѣвшіе частью въ камерахъ нашего отдѣленія, а частью въ камерахъ такъ называемаго шестого отдѣленія, перпендикулярнаго къ нашему корпусу, начинали шумно протестовать и организовывали своего рода митинги. Сначала, то въ одномъ, то въ другомъ окнѣ показывалась голова одного изъ студентовъ или студентокъ
