„Что такое вы говорите, гражданинъ? Ой, ей Богу, я сейчасъ позову отдѣленнаго“.
Является отдѣленный, и слѣдовалъ соотвѣтствующій вопросъ. Я объяснялъ, что дѣлаю гимнастику, и что, если это не разрѣшается, то я, разумѣется, не буду дѣлать. Отдѣленный пожималъ плечами и уходилъ, а безпокойный служака Семеновъ чаще обыкновеннаго заглядывалъ въ „глазокъ“ двери и зажигалъ свѣтъ.
Какъ то утромъ, незадолго до обѣда, я началъ напѣвать арію изъ „Жидовки“. Просовывается голова Семенова и слѣдуетъ вопросъ: „Что такое гражданинъ?“ Отвѣчаю: „Арія изъ оперы „Жидовка“, уважаемый гражданинъ Семеновъ“.
— „Тихо сидите гражданинъ. А вотъ за это слово я васъ возьму на карандашъ. (Прим. авт.: „взять на карандашъ“ — записать).
— „За какое слово?“.
— „А вотъ за это самое, за жидовку. Эти слова не дозволяются теперь. Прошло время“.
Отъ скуки я декламировалъ на всѣхъ извѣстныхъ мнѣ языкахъ, стихи, возстанавливалъ въ памяти выводы разныхъ математическихъ формулъ, и помню, какъ въ теченіе нѣсколькихъ дней постепенно вывелъ въ умѣ формулу модуля логарифмической системы. О своемъ „дѣлѣ“, я рѣшилъ совсѣмъ не думать, такъ какъ это лишь разстраивало меня, не принося никакой пользы. Я обдумалъ лишь, какъ себя держать на допросахъ, чтобы ни однимъ жестомъ не показать, что я взволнованъ. Пусть „они“ побѣсятся, въ этомъ пока мое единственное удовлетвореніе. Пока, — такъ какъ по моимъ разсчетамъ, финляндское правительство предприняло уже, вѣроятно, шаги для моего обсужденія[1].
На пятый или шестой день моего нахожденія въ камерѣ № 24, меня вызвали на допросъ. Было, вѣроятно, около 12-ти часовъ ночи. За столомъ, въ камерѣ слѣдователя, сидѣло 4 человѣка, но къ моему удивленію среди нихъ не было Фомина. Вообще я его больше никогда не видалъ, такъ-же, какъ никогда больше не слыхалъ, съ момента очной ставки съ Копоненомъ, ни слова о „военной контрабандѣ“. Всѣ четыре индивидуума, сидѣвшіе за столомъ, видимо, старались при-
- ↑ Вероятно, опечатка. Должно быть «освобожденія». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
