революціоннаго направленія… того хлѣба, который мы пакетами отправляли въ лагеря военноплѣнныхъ въ Германіи и Австріи. Равнымъ образомъ, когда мы подняли вопросъ объ интернированіи въ Швейцаріи нашихъ туберкулезныхъ военноплѣнныхъ, наравнѣ съ французами и германцами, русское правительство не рѣшилось сдѣлать этого, опять таки, боясь революціонной заразы.
Это ли не показатель агоніи власти? Власть металась, чувствуя свою слабость, и поэтому старалась держаться возможно строже.
Такъ отображалась русская жизнь заграницей.
Приближался срокъ окончанія моего невольнаго пребыванія заграницей, вдали отъ родины. И чѣмъ ближе было время возвращенія, тѣмъ острѣе чувствовалась боль разлуки и тѣмъ страстнѣе хотѣлось быть тамъ, въ страдающей, истекающей кровью, угнетаемой насильниками, но все же дорогой и нѣжно любимой родинѣ.
Я началъ считать дни. Каждый день, просыпаясь утромъ, я вычеркивалъ прожитой день.
Въ привычной обстановкѣ, при однообразныхъ условіяхъ сложившейся жизни, хотя и при достаточномъ количествѣ обязательной работы въ дѣлѣ помощи военноплѣннымъ, дни стали проходить тоскливо долго. И я почувствовалъ, что если я останусь здѣсь ждать конца срока своего пребыванія, нервы мои напрягутся и трудно будетъ доживать послѣдніе дни. И я рѣшилъ перемѣнить страну. Кстати, явилась опредѣленная задача. Затрудненія, которыя дѣлало русское правительство въ полученіи средствъ для работы комитета помощи военноплѣннымъ, ставило комитетъ въ безвыходное положеніе, а плѣнныхъ, привыкшими уже получать, хотя и скромную поддержку, отъ даннаго комитета, лишало довольствія.
И взоры, мои обратились на Америку. Я рѣшилъ поѣхать туда, чтобы тамъ обратиться къ русской колоніи и американцамъ о помощи нашимъ страдающимъ въ плѣну братьямъ.
Черезъ двѣ недѣли я уже качался на океанскомъ пароходѣ въ волнахъ Атлантическаго океана по дорогѣ изъ Бордо въ Нью-Іоркъ, снабженный полномочіями отъ нѣсколькихъ общественныхъ организацій помощи военноплѣнныхъ.
Въ срединѣ Іюля 1916 года я высадился на американскомъ берегу въ Нью-Іоркѣ, не имѣя никого знакомыхъ на всемъ материкѣ.
Правда, очень скоро у меня оказались знакомые, а черезъ полгода компанія друзей провожала меня въ томъ же Нью-Іоркѣ, но уже по пути въ Россію, на родину.
