Но таковъ былъ страхъ стараго правительства передъ призракомъ революціи.
Рядомъ съ дѣломъ помощи нуждающимся россіянамъ и военноплѣннымъ въ русской колоніи Швейцаріи шла и другая жизнь. Надо сказать, что значительный контингентъ россіянъ, живущихъ въ Швейцаріи, составляютъ русскіе эмигранты, волею судебъ и изволеніемъ начальства, пребывающіе въ теплыхъ и гостепріимныхъ странахъ Запада, въ частности и въ Швейцаріи. Война увеличила эту колонію пришельцами изъ Германіи и Австріи, успѣвшими убраться оттуда и перекочевавшими въ Швейцарію.
Интересъ къ текущимъ событіямъ и войнѣ оживилъ эмигрантскіе круги, и началась полоса рефератовъ. Тутъ то мнѣ пришлось вплотную столкнуться съ тѣми людьми, которые въ настоящую тяжелую пору Россіи являются главнѣйшими ея дѣятелями, ведущими только что народившуюся россійскую республику по пути, если не къ гибели, то къ неизвѣстности.
Однимъ изъ первыхъ референтовъ былъ Ленинъ.
Въ половинѣ августа въ залѣ № 6 лозанскаго народнаго дома, скромномъ залѣ, былъ назначенъ рефератъ Ленина—о причинахъ войны.
Интересуясь не только темой, но и самимъ лекторомъ, котораго я не видалъ ни разу, я, конечно, въ назначенное время былъ уже на мѣстѣ. Нужды нѣтъ, что мы, русскіе, привыкли всегда опаздывать и не жалѣть ни своего, ни чужого времени. Я все же въ срокъ былъ у дверей зала № 6.
Долго пришлось прождать.
Наконецъ, начался рефератъ.
Предо мной Ленинъ, тотъ Ленинъ, о которомъ его почитатели отзывались съ такой похвалой, восторгомъ и особымъ почитаніемъ…
Внѣшнимъ видомъ я не былъ удовлетворенъ. Не было ни интеллигентности въ лицѣ, ни того энтузіазма въ рѣчи, который невольно заражаетъ и внушаетъ особое довѣріе къ словамъ пророка.
Онъ началъ докладъ съ оцѣнки имперіалистическихъ устремленій всѣхъ воюющихъ державъ, причемъ всѣхъ рѣшительно подводилъ подъ общій шаблонъ: и развитую экономически Германію, страдавшую отъ фабричнаго перепроизводства и отсутствія рынковъ, уже захваченныхъ другими, ранѣе ея пришедшими на арену исторіи и успѣвшими раздѣлить новый міръ, и Россію, экономически отсталую
