«севохи» бывает и медный, и железный, и деревянный. Туземные шаманы на основании снов делают «севохи» в виде человечков, фантастических зверей, рыб, птиц, насекомых, иногда тех и других вместе в разных позах, в разных комбинациях, причем такая фигурка нашивается под одежду к больному месту: на живот, на грудь, на плечо. Их возят с собой на охоту; «севохи» крупных размеров держат в юртах, им мажут губы кровью и салом убитых животных и т. д.
— Кто тебе его дал? — спросил я удэхейца.
— Лоца самани (т. е. русский шаман).
После этого он сам стал меня спрашивать о том, почему у них, удэхейцев, много есть разных «севохи», а у нас, русских, только один, почему всегда он изображает человека с раскрытыми руками, почему его носят на груди. В заключение он выразил свое неудовольствие по адресу какого-то Фоки, который привез ему «лоца севохини», но не сказал, зачем его надо носить. Если для удачной охоты, то на какого зверя, а если против болезни, то какой именно.
Забавным мне показалось столь естественное недоумение туземца, которого, повидимому, сначала где-то окрестили, потом с каким-то Фокой послали крест с приказанием носить на груди.
Ог места скрещивания двух перекладинок шло сияние, вроде расходящихся во все стороны коротких лучей. Чжан-Бао сказал, что это перья. Вот почему у «лоца севохини» всегда руки раскрыты и вот почему он улетел на небо. И опять начались разговоры про летающих людей, у которых на спине и руках вырастают крылья — и у китайца и у туземца были свои аргументы. Первый обосновывал свои доказательства на мнениях древних мудрецов, а удэхейцы ссылались на какого-то гольдского шамана, сильнее которого не было еще на земле.
Еще один день пути, и я подошел к подножию Сихотэ-Алиня. Река Дынми здесь течет вдоль водораздела с некоторым уклоном к северо-западу, обходя, насколько возможно, многочисленные отроги хребта. Местность, где мы остановились, представляла собой как бы большую котловину; кругом высились горы, состоящие из плотных метаморфизованных песчаников и зеленоватых кремнистых глинистых сланцев.
С той поры, как мы расстались с Анюем, широколист-
