и мнѣніями публики, присылаемыми мнѣ по поводу этихъ предложеній, я самъ до конца года установлю окончательную форму языка и объявлю языкъ готовымъ.
Число 10,000,000, о которомъ сказано въ моемъ первомъ сочиненіи, многимъ кажется положительно не достижимымъ. Большая часть міра дѣйствительно вѣроятно будетъ столь инертна, что не дастъ голоса по собственной иниціативѣ, не смотря на то, что дѣло такое важное, а трудъ голосованія такой ничтожный. Но если друзья международнаго языка, вмѣсто того чтобы пугаться цифры, будутъ работать для дѣла и соберутъ столько голосовъ, сколько они будутъ въ состояніи, тогда необходимое число голосовъ можетъ быть собрано въ самое короткое время.
Когда я предложилъ голосованіе, я глубоко вѣрилъ, что раньше или позже 10,000,000 голосовъ будетъ собрано. Результаты, обнаружившіеся до сего дня, еще болѣе укрѣпляютъ меня въ этой вѣрѣ. Но положимъ, что я фантазирую, что я ошибаюсь, что я слишкомъ много надѣюсь,—что на всемъ земномъ шарѣ не будетъ собрано и одного милліона голосовъ… Что-же дѣло тогда теряетъ? Нѣкоторые совѣтуютъ мнѣ, чтобы я отказался отъ голосованія или чтобы я редуцировалъ число требуемыхъ голосовъ до одного милліона; „ибо“, говорятъ они, „благодаря фантастическому пункту голосованія, дѣло, само по себѣ столь полезное, можетъ потерпѣть фiаско“. Но откуда-же вы, господа, взяли, что успѣхъ дѣла
и мнениями публики, присылаемыми мне по поводу этих предложений, я сам до конца года установлю окончательную форму языка и объявлю язык готовым.
Число 10,000,000, о котором сказано в моем первом сочинении, многим кажется положительно недостижимым. Большая часть мира действительно вероятно будет столь инертна, что не даст голоса по собственной инициативе, не смотря на то, что дело такое важное, а труд голосования такой ничтожный. Но если друзья международного языка, вместо того чтобы пугаться цифры, будут работать для дела и соберут столько голосов, сколько они будут в состоянии, тогда необходимое число голосов может быть собрано в самое короткое время.
Когда я предложил голосование, я глубоко верил, что раньше или позже 10,000,000 голосов будет собрано. Результаты, обнаружившиеся до сего дня, еще более укрепляют меня в этой вере. Но положим, что я фантазирую, что я ошибаюсь, что я слишком много надеюсь,—что на всем земном шаре не будет собрано и одного миллиона голосов… Что же дело тогда теряет? Некоторые советуют мне, чтобы я отказался от голосования или чтобы я редуцировал число требуемых голосов до одного миллиона; „ибо“, говорят они, „благодаря фантастическому пункту голосования, дело, само по себе столь полезное, может потерпеть фиаско“. Но откуда-же вы, господа, взяли, что успех дела
