долженъ принимать за основу сравненія скорѣе эту войну; а не послѣдующія.
Остановиться14 на этой войнѣ побуждало меня, кромѣ вышесказаннаго, и то обстоятельство, что писавшіе о ней Филинъ и Фабій, хотя и почитаются весьма свѣдущими историками ея, сообщаютъ намъ извѣстія не вполнѣ точныя. Принимая2 впрочемъ во вниманіе жизнь ихъ и настроеніе, я не думаю, что они намѣренно говорили неправду; мнѣ кажется, съ ними случилось нѣчто подобное тому, что бываетъ съ людьми влюбленными. Такъ3, благодаря своему настроенію и вообще благоговѣнію къ карѳагенянамъ, Филинъ находилъ все дѣйствія ихъ разумными, прекрасными и великодушными, во всемъ этомъ совершенно отказывая римлянамъ. Фабій поступалъ наоборотъ. Въ4 обыденной жизни подобнаго рода пристрастіе, быть можетъ, не заслуживаетъ осужденія, ибо человѣкъ честный обязанъ любить своихъ друзей и свое отечество, раздѣлять ихъ ненависть и любовь къ врагамъ ихъ и друзьямъ. Напротивъ5, тому, кто беретъ на себя задачу историка, необходимо забыть все это и нерѣдко превозносить и украшать своихъ враговъ величайшими похвалами, когда поведеніе ихъ того заслуживаетъ, порицать и безпощадно осуждать ближайшихъ друзей своихъ, когда требуютъ того ошибки въ ихъ поведеніи[1]. Какъ6 существо живое дѣлается ни къ чему негоднымъ, разъ у него отнято зрѣніе, такъ вся исторія обращается въ безполезное разглагольствованіе, разъ она лишена истины[2]. По7 этому же самому мы не должны непременно обличать друзей или восхвалять враговъ; не слѣдуетъ смущаться тѣмъ, если однихъ и тѣхъ же людей приходится разъ порицать, другой разъ хвалить, ибо не возможно, чтобы люди, занятые государственными дѣлами, были всегда непогрѣшимы,
должен принимать за основу сравнения скорее эту войну; а не последующие.
Остановиться14 на этой войне побуждало меня, кроме вышесказанного, и то обстоятельство, что писавшие о ней Филин и Фабий, хотя и почитаются весьма сведущими историками её, сообщают нам известия не вполне точные. Принимая2, впрочем, во внимание жизнь их и настроение, я не думаю, что они намеренно говорили неправду; мне кажется, с ними случилось нечто подобное тому, что бывает с людьми влюбленными. Так3, благодаря своему настроению и вообще благоговению к карфагенянам, Филин находил все действия их разумными, прекрасными и великодушными, во всём этом совершенно отказывая римлянам. Фабий поступал наоборот. В4 обыденной жизни подобного рода пристрастие, быть может, не заслуживает осуждения, ибо человек честный обязан любить своих друзей и своё отечество, разделять их ненависть и любовь к врагам их и друзьям. Напротив5, тому, кто берет на себя задачу историка, необходимо забыть всё это и нередко превозносить и украшать своих врагов величайшими похвалами, когда поведение их того заслуживает, порицать и беспощадно осуждать ближайших друзей своих, когда требуют того ошибки в их поведении[1]. Как6 существо живое делается ни к чему негодным, раз у него отнято зрение, так вся история обращается в бесполезное разглагольствование, раз она лишена истины[2]. По7 этому же самому мы не должны непременно обличать друзей или восхвалять врагов; не следует смущаться тем, если одних и тех же людей приходится раз порицать, другой раз хвалить, ибо невозможно, чтобы люди, занятые государственными делами, были всегда непогрешимы,
