своего обѣта, возвѣщеннаго манифестомъ 25-го декабря 1812 г., воздвигнуть въ Москвѣ храмъ во имя Христа Спасителя, какъ памятникъ славы Россіи, какъ молитву и благодареніе Искупителю рода человѣческаго за искупленіе Россіи. Молодой академикъ Александръ Лаврентьевичъ Витбергъ, восторженный до мистицизма артистъ, воспламенился этой идеей: не будучи архитекторомъ, онъ горячо принялся изучать архитектуру, трудился, чертилъ, перечерчивалъ и наконецъ представилъ планъ, который, при религіозномъ настроеніи императора, ему особенно понравился. По этому величественному плану храмъ долженъ былъ состоять изъ трехъ частей и символически изображать и тройственность христіанскаго догмата и воплощеніе Спасителя. Нижній храмъ былъ храмъ тѣла — онъ предназначался быть отечественной гробницей всѣхъ падшихъ героевъ 12-го года, — врытый въ гору, онъ былъ теменъ, дневной свѣтъ проникалъ въ него только изъ второго храма черезъ образъ рождества, писанный на стеклѣ. Средній храмъ — храмъ жизни, посвященный памяти жизни Спасителя на землѣ и дѣяніямъ апостоловъ. Верхній былъ храмъ духа вѣчности; покрытый колосальнымъ куполомъ, онъ былъ весь въ свѣту и на главномъ восточномъ окнѣ сіяло изображеніе Воскресенія Христа. Этотъ геніальный проектъ былъ утвержденъ Александромъ. Искали мѣста для постройки храма. Сначала предполагали поставить его въ Кремлѣ, потомъ на Вшивой горкѣ наконецъ Витбергъ указалъ на Воробьевы горы, что одобрилъ императоръ и назначилъ закладку этого великолѣпнаго храма на 12-е октября — годовщину освобожденія Москвы отъ французовъ.[1]
Въ этотъ день войска были разставлены отъ Кремля до Воробьевыхъ горъ. Императоръ и великіе князья были верхами. Обѣ императрицы и великая княгиня въ каретѣ выѣхали изъ дворца и въ 10 часовъ прибыли въ церковь Тихвинской Божіей Матери, въ Дѣвичьемъ монастырѣ, на Дѣвичьемъ полѣ. Послѣ литургіи начался крестный ходъ до мѣста заложенія чрезъ понтонный мостъ, наведенный на Москвѣ-рѣкѣ. Пространный выемъ, сдѣланный въ Воробьевыхъ горахъ, показывалъ то мѣсто, гдѣ долженъ былъ возвышаться храмъ. Здѣсь же была устроена площадка для двора и духовенства. Императоръ Александръ, утверждая краеугольный камень основанія этого храма, быть можетъ и сознавалъ, что онъ не увидитъ окончанія его, но могъ-ли онъ допустить мысль, что этотъ, столь дорогой для него памятникъ будетъ воздвигнутъ по другому плану. Колосальному проекту Витберга не суждено было осуществиться!
Императоръ послѣ закладки храма сдѣлался особенно доволенъ и веселъ. За обѣдомъ храмъ былъ предметомъ разговора. Императоръ пояснялъ планъ его, говорилъ о приношеніяхъ, которыя на постройку его стекались со всѣхъ сторонъ. Особенно его радовали незначительныя приношенія бѣдныхъ людей и видимое всеобщее сочувствіе къ его мысли. Были приношенія и съ оговоркою. Такъ, Павелъ Григорьевичъ Демидовъ прислалъ 211 имперіаловъ съ тѣмъ, чтобы на эту сумму былъ сооруженъ изъ чистаго золота напрестольный крестъ лучшей работы, обѣщаясь за работу заплатить особенно.
Во все время пребыванія царской фамиліи въ Москвѣ происходили разныя празднества. 17-го ноября былъ данъ балъ московскимъ дворянствомъ. Любопытенъ, какъ образчикъ краснорѣчія и настроенія того времени, отчетъ самихъ московскихъ дворянъ о своемъ балѣ, напечатанный въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ».
Заявленіе Московской губерніи дворянства:
«По сему толико вожделенному случаю собраніе милостивыхъ государей дворянъ было столь многочисленное и радостное, столько же торжественное и примѣчательное: ибо ни слабость здравія, ни чрезвычайныя какія-нибудь удерживающія обстоятельства, ниже самое угасающее пламя жизни въ преклонныхъ лѣтами особахъ, не могли преградить сердечнаго ихъ стремленія быть на семъ великолѣпнѣйшемъ торжествѣ; но все оное устранено, все оное забвенно, кромѣ сего единаго, раздающагося въ глубинѣ сердца чувства радости, что августѣйшій монархъ ихъ посѣщаетъ и что они должны тещи во стрѣтеніе ему. Одушевляясь симъ восхитительнымъ чувствіемъ, одинъ другаго упреждаютъ на пути семъ, а самое собраніе изображало безчисленное, но единое семейство, въ которомъ не токмо глубочайшая старость со младостію, великія заслуги со вступающими на путь чести, но и имѣвшіе уже счастіе видѣть государя съ невидавшими его соединились и, какъ бы единую душу имѣя, единое стремленіе и единый восторгъ изображали, да насладятся толико
- ↑ См. записки академика А. Л. Витберга, съ его словъ составленныя въ Вяткѣ въ 1836 г. «Русская Старина» 1872 г., изд. второе, томъ V, стр. 16, 159 и 519.
своего обета, возвещенного манифестом 25 декабря 1812 г., воздвигнуть в Москве храм во имя Христа Спасителя как памятник славы России, как молитву и благодарение искупителю рода человеческого за искупление России. Молодой академик Александр Лаврентьевич Витберг, восторженный до мистицизма артист, воспламенился этой идеей: не будучи архитектором, он горячо принялся изучать архитектуру, трудился, чертил, перечерчивал и наконец представил план, который, при религиозном настроении императора, ему особенно понравился. По этому величественному плану храм должен был состоять из трех частей и символически изображать и тройственность христианского догмата, и воплощение Спасителя. Нижний храм был храм тела — он предназначался быть отечественной гробницей всех падших героев 12-го года — врытый в гору он был темен, дневной свет проникал в него только из второго храма через образ рождества, писанный на стекле. Средний храм — храм жизни, посвященный памяти жизни Спасителя на земле и деяниям апостолов. Верхний был храм духа вечности; покрытый колоссальным куполом, он был весь в свету, и на главном восточном окне сияло изображение воскресения Христа. Этот гениальный проект был утвержден Александром. Искали места для постройки храма. Сначала предполагали поставить его в Кремле, потом на Вшивой горке, наконец Витберг указал на Воробьевы горы, что одобрил император и назначил закладку этого великолепного храма на 12 октября — годовщину освобождения Москвы от французов.[1]
В этот день войска были расставлены от Кремля до Воробьевых гор. Император и великие князья были верхами. Обе императрицы и великая княгиня в карете выехали из дворца и в 10 часов прибыли в церковь Тихвинской Божией Матери, в Девичьем монастыре, на Девичьем поле. После литургии начался крестный ход до места заложения чрез понтонный мост, наведенный на Москве-реке. Пространный выем, сделанный в Воробьевых горах, показывал то место, где должен был возвышаться храм. Здесь же была устроена площадка для двора и духовенства. Император Александр, утверждая краеугольный камень основания этого храма, быть может, и сознавал, что он не увидит окончания его, но мог ли он допустить мысль, что этот, столь дорогой для него памятник, будет воздвигнут по другому плану. Колоссальному проекту Витберга не суждено было осуществиться!
Император после закладки храма сделался особенно доволен и весел. За обедом храм был предметом разговора. Император пояснял план его, говорил о приношениях, которые на постройку его стекались со всех сторон. Особенно его радовали незначительные приношения бедных людей и видимое всеобщее сочувствие к его мысли. Были приношения и с оговоркою. Так, Павел Григорьевич Демидов прислал 211 империалов с тем, чтобы на эту сумму был сооружен из чистого золота напрестольный крест лучшей работы, обещаясь за работу заплатить особенно.
Во все время пребывания царской фамилии в Москве происходили разные празднества. 17 ноября был дан бал московским дворянством. Любопытен как образчик красноречия и настроения того времени отчет самих московских дворян о своем бале, напечатанный в «Московских Ведомостях».
Заявление Московской губернии дворянства:
«По сему толико вожделенному случаю собрание милостивых государей дворян было столь многочисленное и радостное, столько же торжественное и примечательное: ибо ни слабость здравия, ни чрезвычайные какие-нибудь удерживающие обстоятельства, ниже самое угасающее пламя жизни в преклонных летами особах, не могли преградить сердечного их стремления быть на сем великолепнейшем торжестве; но все оное устранено, все оное забвенно, кроме сего единого, раздающегося в глубине сердца чувства радости, что августейший монарх их посещает и что они должны тещи во стретение ему. Одушевляясь сим восхитительным чувствием, один другого упреждают на пути сем, а самое собрание изображало бесчисленное, но единое семейство, в котором не токмо глубочайшая старость со младостию, великие заслуги со вступающими на путь чести, но и имевшие уже счастие видеть государя с не видавшими его соединились и, как бы единую душу имея, единое стремление и единый восторг изображали, да насладятся толико
- ↑ См. записки академика А. Л. Витберга, с его слов составленные в Вятке в 1836 г. «Русская Старина» 1872 г., изд. второе, том V, стр. 16, 159 и 519.
