себѣ,—и я больше на рукахъ успѣлъ дотащиться до ложбины и тамъ, поскользнувшись на запекшуюся кровь, повалился между трупами. Все разбѣжалось и какъ будто затихло. Оставался я тутъ не долго. Полежавъ немного, я сѣлъ; въ это время съ правой стороны, изъ за люнета, показался конный артиллерійскій фейерверкеръ съ лошадью въ поводу. Увидѣвъ меня, онъ сказалъ: «Садитесь, ваше благородіе, на лошадь.... нашихъ тамъ сбили.» Горько было мнѣ узнать, что нашихъ сбили, однако, слава Богу, вышло послѣ не совсѣмъ такъ. Вблизи отъ меня упала граната и горѣла подлѣ нашего солдата, у котораго часть внутренностей была наружи, значитъ онъ находился въ положеніи безнадежномъ, но какія усилія употреблялъ несчастный, чтобъ отползти подальше—страшно было смотрѣть. Я прислонился за убитаго, гранату разорвало и меня не задѣло.
Это кажется было послѣднее занятіе нашего люнета. Непріятельскія ядра начали летать чаще и чаще по направленію уже отъ люнета къ Горкамъ. Въ это время попалась мнѣ на глаза толстая палка или колъ, должно-быть отъ носилокъ для раненыхъ. Я подползъ къ ней, взялъ ее и очень обрадовался, что съ помощію ея могъ идти, хотя и съ большимъ трудомъ. Нога моя почти одеревенѣла, особенно больно было въ изгибѣ колѣна. Немного подумавъ, потащился я назадъ. Мимо меня проскакалъ свитскій офицеръ, чуть ли не г. Липранди, и сказалъ мнѣ: «Не ходите, тамъ уже французы; пробирайтесь туда....» и, махнувъ мнѣ рукой, онъ ускакалъ. Побрелъ я туда, куда махнулъ мнѣ рукой свитскій офицеръ, и подъ выстрѣлами поровнялся съ люнетомъ. Въ ложбинѣ, къ которой вначалѣ примыкали наши орудія, увидѣлъ я прилегшую нашу пѣхоту; чрезъ нее съ шумомъ летѣла картечь и била въ противуположную возвышенность, такъ что пыль взвивалась. Идти дальше—нельзя было, проползти еще можно было какъ-нибудь. Я остановился. Вдо-
