отдавали въ убытокъ за всякую предлагаемую цѣну; каждый старался сбыть съ рукъ свои продукты. Никто не зналъ, чѣмъ кончится дѣло, но всѣ знали, что Вильно, Полоцкъ, Витебскъ, Могилевъ и другія мѣста въ рукахъ непріятеля; что тамъ все берутъ и грабятъ и что такая же участь можетъ постигнуть и Смоленскъ. Накупилъ я для ротнаго командира и штабсъ-капитана сахару, чаю, табаку, бѣлаго хлѣба и другихъ запасовъ; на свою же долю и для другихъ офицеровъ мало чего довелось купить—не было денегъ.
Получивши въ первый разъ изъ магазиновъ недостаточную ассигновку, на другой день опять отправился съ требованіемъ. Въ интенданствѣ суматоха была, кажется, еще большая. Нужно только представить, сколько было полковъ, артиллерійскихъ ротъ и другихъ командъ и отъ всѣхъ были особые пріемщики. Трудно было добраться до присутственнаго стола. Между тѣмъ время проходило для насъ довольно весело; встрѣчались съ знакомыми и однокашниками разныхъ командъ.
Въ присутствіи Канкринъ почти на лету подхватывалъ требованія, не просматривая подписывалъ: «Отпустить по сему. Канкринъ.» Онъ, впрочемъ, замѣчалъ нѣкоторымъ: «Да вы уже получали?» а тѣ увѣряли, что они пришли только въ первый разъ. Такъ какъ Канкринъ первоначально давалъ ассигновку на половину или четвертую часть того количества, которое значилось въ требованіи, то на другой же день являлись тѣже самые офицеры съ новыми требованіями, а иные въ одинъ день по два раза. Я самъ въ теченіи первоначальнаго нашего пребыванія подъ Смоленскомъ былъ три раза съ требованіемъ. На этотъ разъ я долженъ былъ часа два проталкиваться къ столу. Было уже за полдень, Канкринъ обратился къ офицерамъ: «Прошу васъ, господа, дайте мнѣ сколько-нибудь покою. Я тоже человѣкъ и по сію пору ничего еще не ѣлъ.» А офицеры все свое: сдѣлайте милость,
