Что иностранные писатели, всѣ почти единодушно, приписываютъ истребленіе наполеоновской арміи голоду и морозамъ, то это неудивительно. Всѣ почти имѣли тамъ своихъ представителей и не сознаться же имъ предъ цѣлымъ свѣтомъ и потомствомъ, что истребили ихъ дѣйствія русскихъ армій. Странно, что и наши историки истребленіе наполеоновской арміи приписываютъ тѣмъ же причинамъ, не изслѣдуя настоящихъ причинъ. И неужели позднѣйшее потомство останется навсегда того мнѣнія, что наполеоновская армія истреблена не мужествомъ и терпѣніемъ русскихъ войскъ и распорядительностію генераловъ, а голодомъ и морозами? Русская армія тоже страшно терпѣла и даже болѣе, чѣмъ наполеоновская, такъ-какъ шла сзади ея, а слѣдовательно должна была продовольствоваться остатками отъ нея. Непріятельская армія въ бѣгствѣ бросала оружіе и прочую аммуницію и бѣжала съ одними только пустыми ранцами, а часто и безъ нихъ, между тѣмъ какъ наша шла въ полной аммуниціи, даже не оставляя шанцеваго инструмента. Правда, было много отставшихъ и въ нашей арміи, но это происходило не отъ голода и холода, а отъ непомѣрныхъ трудовъ. Большая часть офицеровъ были люди недостаточные и потому, при маломъ жалованьи, были привычны ко всякимъ лишеніямъ; но было довольно пожилыхъ генераловъ и штабъ-офицеровъ, имѣвшихъ нужду въ покоѣ. Много было офицеровъ знатныхъ фамилій и богатыхъ, привыкшихъ къ роскоши и всякаго рода удовольствіямъ; тутъ же они не только были лишены всякихъ удобствъ, но и принуждены были валяться въ пыли на землѣ и соломѣ, подъ дождемъ въ грязи, питаться сухарями и тощей говядиной; впрочемъ, при отступленіи къ Тарутину, проходя Витебскъ, Полоцкъ, Смоленскъ, Вязьму и другіе города, они могли доставать необходимые запасы, даже предметы роскоши. Отъ Тарутина же до Вильно, въ продолженіи двухъ мѣсяцевъ, мы не проходили ни одного
