Сгоняли ихъ со всѣхъ сторонъ, такъ что къ вечеру накопилось тысячъ до двухъ. Большая часть изъ нихъ была безъ оружія, въ разныхъ мундирахъ, и пѣшихъ, и конныхъ. Обмундировка на нихъ была хотя и прочная, но тонкая и плохо могла укрывать ихъ отъ ненастной погоды. Для лѣта она была удобнѣе и легче нашей, но въ это время наша грубая была болѣе кстати. Всѣ они вообще имѣли жалкій видъ. Не знаю, давали ли имъ чего-нибудь поѣсть. Для своихъ лошадей съ трудомъ достали мы сѣна, но такого чернаго и порченнаго, что лошади почти его не ѣли и были голодны во весь день. Поздно вечеромъ пошли обратно къ своимъ мѣстамъ. Пѣхота ушла впередъ, а я съ своими орудіями отсталъ. Кавалерія оставалась при плѣнныхъ. Въ темнотѣ и по грязи шли съ большимъ трудомъ почти всю ночь.
Не успѣли отдохнуть и покормить, какъ слѣдуетъ, лошадей, какъ уже опять тронулись въ походъ. Не прошелъ я и десяти верстъ, какъ лошади мои до того утомились, что не могли везти орудій, и я принужденъ былъ въ одномъ большомъ селеніи отстать отъ арміи и остановиться. Селеніе было недалеко отъ большой дороги, гдѣ французы все лѣто шлялись взадъ и впередъ; но мы достали безъ затрудненія очень хорошаго корма, состоявшаго изъ немолоченныхъ овсяныхъ сноповъ, и не только выкормили лошадей, но еще нагрузили на лафеты въ запасъ. Отдохнули сами, и хотя поздно, но догнали армію въ тотъ же день.
Кажется, на другой день пришли въ Кописъ, гдѣ намъ дали квартиры и назначили дневку. Было благодарственное молебствіе за побѣду, но изъ насъ никто не ходилъ въ цер-
