Обходили Смоленскъ, остававшійся отъ насъ въ правой сторонѣ. Распространились слухи, что идемъ къ Красному, отрѣжемъ дорогу французамъ и не пустимъ ихъ дальше изъ Россіи. Какъ ни тяжелы и трудны были переходы, но всѣмъ казалось, что все-таки тихо идемъ и начали говорить, что нужно бы нашему фельдмаршалу помолодѣть. Начались морозы, а наканунѣ сраженія былъ самый сильный, я полагаю, градусовъ до десяти. Но такъ какъ погода была тихая и ясная, то мы слабо чувствовали морозы и совершенно согрѣвались у огней. Въ день сраженія, 4-го ноября, потеплѣло. Нашъ корпусъ подвигался къ Красному по направленію выстрѣловъ, поддававшихся тудаже. Мы только слышали выстрѣлы, но ничего не видали, хотя и остановились вблизи мѣста сраженія, недалеко отъ Краснаго; къ тому же еще сдѣлалось мглисто и туманно.
На другой день, 5-го числа, сдѣлалось совсѣмъ тепло. Нашъ, генерала Дохтурова, корпусъ и еще нѣсколько корпусовъ пошло въ обходъ французовъ, къ селенію Доброму. Всѣ были того мнѣнія, что станемъ поперекъ большой дороги, французы непремѣнно станутъ пробиваться, будетъ жаркое дѣло, и къ этому готовились. Снѣгу выпало еще, такъ что мѣстами было довольно глубоко. Прошли нѣсколько селеній. Безпрерывные выстрѣлы были слышны отъ насъ съ правой стороны. Все пространство къ Красному было покрыто мглою и дымомъ. Мы шли медленно и досадовали, что насъ тихо ведутъ, а время было уже далеко за полдень. Наконецъ, пройдя небольшое селеніе, остановились на возвышенности. Шестой корпусъ шелъ въ головѣ колонны, а впереди Московскій и Псковскій полки. При Псковскомъ шли четыре орудія 12-й легкой роты, а при Московскомъ мои четыре. На возвышенности колонны остановились, а мы съ орудіями стали съ боку своихъ полковъ. Возвышенность склонялась къ большой дорогѣ, на ней видна была березо-
