Отъ Ельни продолжали нашъ походъ тоже проселочными дорогами. Останавливались больше на бивуакахъ. Дожди и снѣгъ перестали идти, начало морозить. Морозы были небольшіе, грязь окрѣпла; люди, идучи, согрѣвались и было гораздо лучше и сноснѣе. Вставали мы обыкновенно до свѣта. Пока вытянутся переднія войска, что продолжалось полчаса и болѣе, поджигали оставляемые бивуаки и грѣлись. Немного пройдя, наши офицеры подходили къ запасному лафету, гдѣ въ ящикѣ были водка, сухари и холодная говядина. Такъ какъ мы привыкли уже согрѣваться водкой, то выпивали понемногу и закусывали. Какъ только открывали ящикъ, подходили къ намъ пѣхотные офицеры, всегда слѣдившіе за этимъ, угощать ихъ было часто и въ тягость, такъ-какъ у самихъ часто лишняго не имѣлось. Днемъ останавливались для отдыха регулярно часа на два или и того менѣе; лошадямъ подбрасывали немного корма, а иногда и поили. Для себя же не успѣвали варить пищу съ говядиной. Не помню, какимъ образомъ и гдѣ доставали мы малороссійскаго сала, крошили его въ котелъ, наливали водой и—когда закипитъ—клали сухари, которые скоро разваривались, и этимъ мы часто питались. Случалось, что такимъ скорымъ способомъ мы не успѣвали поѣсть на мѣстѣ, тогда деньщики котелокъ несли на палкѣ и мы на походѣ уже доѣдали остальное. Вечеромъ же всегда варили, какъ для себя, такъ и для солдатъ, пищу съ говядиной.
Не доходя селенія Ляхова, повстрѣчали много французовъ, взятыхъ тамъ въ плѣнъ, изъ отряда генерала Ожеро. Ихъ провожали малороссійскіе казаки. Была оттепель, и снѣгъ перемѣшался съ грязью. Французовъ гнали противъ насъ стороною дороги и нѣкоторые изъ нихъ отставали. Казаки подгоняли ихъ тупыми концами пикъ, такъ что плѣнные часто падали. Тутъ они не такъ гордо выглядывали, какъ
